Валерия Парусная - Лайк, шер, штраф, срок

В уголовном деле в отношении Мотузной есть два свидетеля, рассказавших о том, как были оскорблены страницей девушки. Так, обоих оскорбил демотиватор с фотографией идущих по грязи участников крестного хода с подписью «Две главные беды России», изображение обезображенного священника с надписью «Когда взял на свою яхту ящик кагора и блудниц окаянных», изображение Иисуса с сигаретой, выпускающего кольца дыма сквозь дыры в руках, фото священнослужителей с надписью «Граждане алкоголики, тунеядцы, хулиганы, кто хочет поработать?», картинка с чернокожим, неправильно решающим арифметический пример и подписью «Черная бухгалтерия» и изображение афроамериканцев с подписью «Обожаю скидки в черную пятницу». «Все увиденные мною изображения оскорбили меня как верующего человека, мне стало очень неприятно от тех изображений, которые я увидел. Также изображения чернокожих детей, а именно подписки к ним меня задели, так как я почувствовала какую-то ненависть и неприязнь к ним, которые передавались через изображения и тексты», — говорилось в одном из протоколов допросов. Вторая свидетель, как следует из ее протокола допроса, оскорбившись, и вовсе немедленно стала звонить в Центр по противодействию экстремизму МВД.

Абсолютно все мои друзья, когда узнали об этом деле, особенно про негроидную расу, они были в шоке, потому что я очень люблю музыку у этой расы. Не знаю, как это назвать, в общем, никакой неприязни, никаких предубеждений с моей стороны никогда не было, это не более чем шутки. Оснований никаких не было, я никогда ничего не писала. Не знаю, так это или нет, но имеет это смысл или нет, мои друзья считают, что это связано с Алексеем Навальным, потому что я ходила на митинги, много освещала оппозицию на своей старой странице, там было много подписчиков и друзей. Аудитория была для нашего города весьма приличная — более двух тысяч. Когда полицейские ко мне приходили, кстати, я ждала этот вопрос, они мне сказали не рыть себе могилу и закрыть рот. Я состояла в штабе Навального, я ходила на акции, ходила на митинги. Последний раз я ходила на митинг 26 марта прошлого года. Потом я подавала резюме, хотела устроиться в штаб Навального, но там была занята вакансия. Была волонтером зарегистрирована. Не скажу, чтобы я была прямо очень активной, я в штаб не сильно ходила, больше в соцсетях агитировала, афишировала свою позицию. Но все это прошло, я умерила пыл, последний год я ничего такого не делала. Может быть, они тогда как-то меня заметили. Причем очень важно, что когда Навальный приезжал в Барнаул на открытие штаба, там был фото- видеоотчет, и везде я очень высокого роста, и меня везде видно, фото крупным планом. Может быть, как-то оттуда пошло, я не знаю. Единственное, что спросили в полиции — про 5 мая, когда перед инаугурацией Путина у нас был митинг. Но я на нем не была. Они меня спросили: «А вот был митинг, чего ты там не была? Там же наших много на этих митингах». Типа в штатском приходят и следят за всеми. Я говорю: «Ну если вы там были, вы должны были видеть, что меня там не было». Они посмеялись и все. Мне обещали отдать телефон: сначала в тот же день, потом 10-го, а отдали только через три недели. Компьютер вернули буквально полторы недели назад. На телефоне у меня был код-пароль, меня попросили его назвать. Я его сказала, никаких проблем не возникало. Потом мне писали еще по поводу компьютера, я также им пароль сказала. Мою маму вызвали для дачи показаний после обыска 10 мая. Мы приехали с мамой, я взяла все копии, постановление о возбуждении дела, мама отказалась от дачи показаний.

Проведенная по ходатайству следователя экспертиза обнаружила в изображении курящего сквозь отверстия в ладонях Иисуса и изображении участников крестного хода в грязи «лингвистические, психологические и религиоведческие признаки выражения неуважения к обществу в целях оскорбления религиозных чувств верующих». В двух картинках с изображением афроамериканцев другая экспертиза нашла «лингвистические признаки унижения представителей негроидной расы» и «лингвистические признаки пропаганды превосходства представителей европеоидной расы над негроидной».

Долго была тишина, а потом, в середине июня, меня вызвали для ознакомления с делом. Пришла эта адвокат, очень негативно ко мне отнеслась. Я заболела и не хотела ехать; следователь сказал: «Приезжай, пожалуйста, мы подождем». Я приехала, и адвокат мне сказала: «Мария, если вы будете так же опаздывать в суд, вам выпишут такой штраф, что вы в жизни с ним не рассчитаетесь». Пролистала все это дело, узнала, что там есть свидетели, подписала подписку о невыезде еще раз, меня отпустили. Через неделю меня вызвала следователь: что-то не так сделали, нужна сверка показаний. Меня сфотографировали возле дома, где я жила на тот момент, возле таблички с адресом, и повезли в ближайшее отделение полиции, где я подписала подписку о невыезде. В следующий раз мне выдали обвинительное заключение, и все. То есть всего после обыска я побывала у них три раза.