Стоян Даскалов - Огненные зори

Полковник опорожнил недопитый стакан и мрачно ответил:

— Приведите.

Офицер щелкнул каблуками и исчез.

Огонь то затихал, то вновь вспыхивал, озаряя выщербленную пулями стену школы. Головешки зловеще шипели. Это был пир огня. Языки пламени то падали, то поднимались. Они словно танцевали какой-то дикий, жуткий танец. Полицейские поддерживали огонь, и пламя бушевало.

Из большинства домов села слышались стоны и плач женщин. Во дворах тревожно лаяли собаки. В ожидании новых арестов никто не спал. Вот на улице послышались шаги, громкие и злые голоса карателей. У окон домов замерли согбенные фигурки стариков. Кого же еще арестовали? Ведь, кажется, уже всех повстанцев расстреляли. К школе вели Искру. Неужели полковник передумал и приказал расстрелять и ее? Девушка медленно шла вдоль улицы, укутавшись в мужское пальто. За ней, стуча каблуками, шел офицер.

— Где ты спрятала знамя, сознавайся, — допытывался он. Каждый раз, когда девушка замедляла шаг, он грубо толкал ее вперед. — Ты его спрятала. А сама в красном платке, словно со знаменем, вошла в село. Так ведь было?

Искра молчала. Ей казалось, что из окон домов кто-то внимательно следит за ней и офицером. Попробуй он только тронь ее, сразу же получит по затылку. Остались же живые мужчины в этом селе, не все же перебиты. И она шла в зареве огня, шла гордо, хотя и знала, что ей грозит смертельная опасность.

— Вот она, господин полковник. Не хотела идти. Я, говорит, помилована. Нечего меня больше судить. Я ее силой вытащил. Тот, кто помиловал, говорю, посмотреть хочет на тебя поближе.

Искра стояла в стороне, склонив голову. Она чувствовала на себе взгляды пьяной солдатни.

— Ну, ты, подойди! — крикнул офицер и схватил ее за воротник. — Что вы за люди, коммунисты! Вам жизнь даруют, а вы спасибо сказать не хотите.

Девушка вздрогнула, почувствовав прикосновение омерзительных пальцев.

— Иди сюда и не строй из себя святую. С командирами повстанцев любовь крутила, а здесь упираешься, не хочешь руку поцеловать своему спасителю.

Девушка вырвалась из рук офицера.

— Это еще что? — Офицер снова схватил ее, и так крепко, что даже порвал рукав платья. — Сама страсть распалила, вот теперь и туши душевный пожар.

— Убейте меня…

— Ах, не хочешь! — И он рывком привлек ее к себе, разорвал платье и рубашку, обнажив грудь девушки.

Но на этот раз им не удалось долго наслаждаться этим зрелищем. Скрестив руки, Искра прикрыла грудь и, как затравленный зверек, упала на землю.

— Оставьте ее, поручик! — строгим голосом крикнул полковник. — Я помиловал ее и не позволю…

Поручик щелкнул каблуками и удалился. Полковник постоял какое-то время над девушкой, потом нагнулся, взял ее за руку и сказал:

— Встань, ничего плохого не случится.

Искра не поднималась. Она чувствовала на себе любопытные взгляды солдат, слышала злорадный шепот.

— Немедленно убирайтесь и погасите этот огонь, черт бы вас побрал, — скомандовал полковник солдатам.

— Слушаюсь, господин полковник! — козырнув, ответил офицер, сразу же взял палку и начал бить ею по разгоревшимся поленьям. Солдаты стали заливать огонь вином — бежать за водой к реке им не хотелось. Пламя утихло, и солдаты во главе с офицером куда-то ушли.

Полковник поднял девушку. Она встала, запахнула пальто. Придерживая изорванную одежду, неподвижно стояла перед полковником.

— Они неправильно поняли меня…

Искра заподозрила хитрость в словах полковника и отвернулась к огню. Тлеющие угли манили ее. Убежать не удастся, разве что прыгнуть в огонь, сгореть в костре… И когда полковник прикоснулся к ней, Искра вырвалась и бросилась вперед.

— Стой! Не бойся, девочка! Я хотел только спросить тебя, почему ты сделала это. Почему бросилась спасать отца?

— Потому что он мой отец.

— Но ведь остальные девушки и парни не бросились спасать своих отцов, а только хныкали. Ты же… Кто тебя научил?

— Никто меня не учил. Я сама.

— Но почему ты это сделала?

— Так воспитана…

— Кто тебя так воспитал? Родители или ваша идея?

Девушка молчала. А полковник, не спуская с девушки глаз, ходил вокруг. Она понимала, что стоит ему дать знак — и она окажется в его власти. Но он продолжал ходить вокруг Искры.

— Я позвал тебя только затем, чтобы узнать, почему ты так поступила.

Полковник разрешил Искре вернуться домой. Не успела она открыть дверь погреба, как мать бросилась к ней, громко рыдая.

— Может быть, вы помиловали свидетельницу для того, чтобы потом надругаться над ней? Может быть, она — жертва вашей похоти?