Илья Фальковский - Володя, Вася и другие. Истории старых китайских интеллигентов, рассказанные ими самими

Ростом доходил мне едва до груди.

Представился.

Выяснилось, что он не китаец, а японец.

Всё сразу стало на свои места.

Японец — его звали Акира — поведал, что живёт в Казани. Фотограф. Работает на одного американского еврея. Тот — известный журналист, печатается чуть ли не в «Нью-Йорк таймс» и является лауреатом престижных премий. Выдаёт себя за специалиста по Японии. Пишет аналитические статьи о связях корпораций и японской мафии якудза. За эту информацию потенциальные инвесторы в японскую экономику платят ему много денег. Ведь они не хотят нести риски и иметь дела с мафией. Поэтому не становятся инвесторами. Но на самом деле статьи строчит за него мой японец. А американец должен отщеплять ему тысячу долларов в месяц. Но придерживает выплаты. Уже задолжал двадцать тысяч. Японец в принципе не возражает против этой ситуации. Писал бы под своим именем — убили. А так всё-таки есть работа. Главный его информатор — последний якудза. У него на руке не хватает нескольких пальцев. Ему их отрезали за проколы в работе.

Японец говорил и говорил. Он был явно пьян. От него разило алкоголем. Я немного скучал. Тут он сказал, что является поклонником творчества моей художественной группы. Оно такое анархическое. В его духе.

Я сразу приободрился. Стал внимательнее слушать.

Японец рассказал, что у него чёрный пояс по дзюдо. Ещё он занял второе место на чемпионате страны по самбо. Правда, самбо в Японии занимаются всего шесть человек.

В итоге он сообщил, что хочет быть моим самураем. Охранять меня в Казани, Москве и Китае.

Я сказал, что пока что собираюсь в Йошкар-Олу. Посмотреть родину предков. Готов его взять на испытание.

Испытание японец выдержал с честью. В Йошкар-Оле я остался жив-здоров. Правда, он перепутал обратные автобусы. Мы приехали не на тот вокзал. В результате нужный автобус уехал без нас. А следующий был только через час. Я рисковал опоздать на свой московский поезд. Пришлось ехать в город Волжск. Оттуда в Казань понеслись на такси.

Но в целом я остался доволен поездкой. Осмотрел новый центр города — президент республики выстроил целый квартал в стиле Брюгге, с набережной, украшенной памятниками Грейс Келли с супругом и Лоренцо Медичи. (Инициалы имени президента совпадают с инициалами Лоренцо Медичи — Л. М., но вот при чём здесь Грейс и Ренье, осталось загадкой.) Посреди разноцветных европейских домиков возвышается Кремль в древнерусском стиле. Вокруг множество православных храмов — президент опасается, что многочисленные марийские шаманы нашлют на него порчу, и, чтобы ослабить их силу, повсюду возводит церкви.

Нашёл дом своего прадеда — в пятнадцати минутах ходьбы от чистого центра, посреди бездорожья, ухабов и слякоти.

В общем, я пригласил японца к себе в Москву.

А потом в Китай. Пообещал сделать выставку его фотографий у нас в университете. И он приехал.

В тот же день к нам заселилась тёща.

Я надеялся, что выставка японского фотографа станет моим счастливым билетом.

Дело в том, что в прошлом семестре я делал выставку русского фотографа.

Тот оказался чудовищным пьяницей. Каждый вечер валялся у нас в квартире на полу. Не мог доползти до кровати.

Моя жена на него орала:

— Степан, иди мыться! Степан, меняй трусы!

Он терпел целый месяц.

А перед отъездом надулся:

— Кто она такая? Молокососка! Мне уже пятьдесят лет, а она: «Степан, иди мыться. Степан, меняй трусы!».

Потом у нас в Гуанчжоу проходил международный поэтический фестиваль. Я обнаружил в списке участников одного русского поэта. Он оказался моим приятелем. Пригласил его с выступлением к нам в университет. Он приехал в десять утра. Пьяный в стельку. Я приготовил целый перформанс. Его стихи переведены на китайский. Так что он должен был читать по очереди со студентами, одно стихотворение он по-русски, другое — студент по-китайски. Студенты должны были меняться после каждого стихотворения, чтобы им было не скучно сидеть и слушать. И они читали. Но поэт не смог. Забыл свои строчки. А потом и вовсе упал со сцены.

Так что меня вызвали к ректору. Сказали: хватит уже русских гостей. Я долго извинялся. Пообещал, что зато японец будет нормальный.

В первый же день поездки Акира отведал сладкого китайского бальзама. Так развеселился, что стал играть пластиковыми парковочными столбиками в футбол на территории кампуса. Они залетали в окна домов. Потом у него с ноги слетел ботинок. В окне нашего профессора разбилось стекло.