Николай Васильев - Три жизни одного из нас [СИ]

Сергей ломанулся в указанном направлении, крича с удвоенной силой.

— Я здесь! — услышал он, наконец, и почти тут же увидел пропажу, ковыляющую к нему меж берез: в тех же рубашке и джинсиках, в босоножках с белыми носочками, растрепанную, заплаканную и счастливую.

— Сергей Андреевич! — вскричала Люда, бросилась к нему на грудь и вновь заплакала.

— Все, все позади… — похлопывал ее по узкой спинке и плечикам счастливый же начальник отряда. — Ловка ты бегать, мать, уже километра три от лагеря мотанула…

— Я п-пошла в лес, покурить… — заплетающимся языком делилась повариха. — Потом пошла к лагерю, — а его все нет и нет… Я ходила, ходила, все искала похожую низинку… Потом поняла, что куда-то далеко ушла. Вдруг услышала какой-то стук, подумала, что это наши горняки шурфы копают, пошла к ним — бестолку: ни людей, ни стуков… А сейчас вообще наобум шла…

— Ладно, ладно… В таком лесу и бывалые геологи блудят. Мы встретились и это главное. Давай-ка, мы твои ноги посмотрим… Мда-а, потертости имеются… А уж покусаны-то…

— Меня всю закусали… — всхлипнула Люда. — Я в лес пошла, намазавшись, так оно давно выветрилось…

— Что ж, вот тебе «Дэта», натирайся вволю. Сверху надень мою куртку: она хоть малость пропотела, но комары ее не прокусывают. Сейчас и обувку тебе новую организуем: намотаем мои портянки суконные, сверху их обвяжем, ногам в них будет мягко и не колко. А босоножки пока вот Генке отдадим, в них ты вряд ли дойдешь обратно…

— А как же Вы без портянок пойдете?

— Так у меня же стельки войлочные в сапогах! Это без стелек ходить трудно, а с ними — о-о!

— Скажете тоже, Сергей Андреевич, — благодарно улыбнулась Люда. — Еще и без куртки будете, а они знаете, какие злющие… Съедят напрочь…

— Это вряд ли. От тебя вот чуток осталось, а я-то вдвое больше тебя буду… А то, что накусают, даже к лучшему: сейчас мы в лагерь придем и станем баню топить. От укусов баня — лучшее средство. А раз никто больше не покусанный, в ту баню пойдем только мы вдвоем — и там уж вволю натешимся!

— Сочиняете Вы все, Сергей Андреевич! — игриво засмеялась молодуха. — У Вас смелости не хватит так сделать…

— У меня не хватит? Да это ты своего Отелло побоишься…

Между тем он взял по компасу азимут, и они двинулись в обратный путь, поддерживая шутливую бодрящую пикировку…

Назавтра черт принес Карцева в лагерь днем, часов в одиннадцать. Причина, естественно, была: он забыл взять на документацию шурфов радиометр, а послать за ним Генку после вчерашних событий побоялся. Кроме Люды, которая вполне оклемалась, в лагере никого не было.

— Как хорошо, что Вы пришли, Сергей Андреевич! — разлетелась навстречу Люда. — Я хочу сегодня хлеб испечь, а дрожжи ведь у Вас…

Действительно, наслушавшись рассказов о самодельных бражках, случавшихся в отрядах других геологов, Карцев хранил дрожжи под замком, в своей палатке.

— Хорошо, Люда, — сказал он, отводя взгляд от ее красноречивых глаз. — Сейчас принесу.

Но когда он доставал дрожжи из громоздкого фанерного вьючника, то услышал:

— Можно войти?

Тотчас она скользнула в палатку — возможно, боясь отказа.

— Вот как Вы устроились… — с любопытством огляделась Люда и добавила с гримаской: — По-мужски…

Спохватившись, она засмущалась:

— Вы не подумайте, что я Вас критикую… Я вообще-то не для того зашла… Сергей Андреевич… я хочу как-то отблагодарить Вас за то, что Вы спасли меня вчера… Ох, что я говорю…

— Вот именно, Люда, — урезонил девушку Карцев, но у самого от сознания очевидного факта, что эта гибкая нежная юниорка готова сейчас же ему отдаться, кровь запульсировала явственно, тотчас пустив в рост ялду.

— Вот твои дрожжи, получи и распишись, — пошутил он через силу. Люда молча, в упор смотрела ему в глаза, но он их отвел.

— Не будем осложнять себе жизнь, Люда, — уже серьезнее сказал Сергей и, взяв ее за плечи, развернул к выходу.

Прикосновение было ошибкой. Люда стремительно повернулась, обвила его шею руками и умоляюще прошептала:

— Пожалейте меня, Сергей Андреевич!

Вмиг эмоции вспенились и утопили хиленькую совесть окаянного женолюба. Он обнял, обхватил, объял руками и ногами пленительную худышку, впился в подвижный ротик, вмялся ялдой в изящное межножье… Но следующие ходы делать медлил.

Она с усилием оторвалась от его губ и глухо сказала:

— Возьми же меня…

В подтверждение слов Люда расстегнула джинсы, и они съехали вниз, открыв взору белые узкие трусики и трогательные ножки… Сергей в ответ сбросил свои маршрутные штаны, уже вместе с трусами, совсем освободил ее от одежды и, ухватив широкими ладонями нежные ягодички, поддернул девочку вверх…