Анатолий Курчаткин - Потрет женщины в разные годы

– Сла-ава! – протянула она. – Слава, куда же ты тогда подевался?

– Ну вот, узнала! – воскликнул он. – Наконец-то! А то уж я… Кричу, кричу – не откликаешься. «Слава, Слава!» – она молчок. Чего не откликалась?

А, вспомнила Маргарита еще, у них как-то так пошел тогда разговор, что он решил, ее тоже зовут Славой. А она не стала разубеждать его. Слава так Слава, не все ли равно. Стоило там тратить силы на то, чтобы разубеждать.

Однако признаваться сейчас в невольном обмане ей не хотелось. Такая пошлость – называться при знакомстве чужим именем. И вот открыться так на ходу в этой пошлости? Иди доказывай, что все это вышло случайно. Потом, решила она. Если это потом будет. А пока без нужды.

– Ты мне сначала ответь, Слава, куда ты тогда подевался, – смеясь, сказала она. – Уж мы с подругой тебя искали-искали – ни следа!

– Меня ни следа! – снова воскликнул он. – Это тебя – ни следа! А мне в тот клуб потом еще пришлось приезжать, учить их гостеприимному обращению!

– Научил?

– А чего ж! – Владислав хмыкнул. – Возвратили всю стоимость вечера, всему нашему столу, плюс столько же за моральные издержки.

– О, ты крутой! – воскликнула теперь Маргарита.

– Не без того, – согласился Владислав.

Маргарита смотрела на него – и ей все четче, все внятнее делалось ясно, что разговор с Владиславом доставляет ей удовольствие. То удовольствие, которое не связано с разговором. Когда не важно, о чем он. Когда, чем бессмысленнее, тем даже и лучше. А там со все нарастающим изумлением она обнаружила, что Владислав и Сергей – как искаженные копии один другого. Не полные, а именно искаженные, отчего она это не сразу и увидела. Ржаные волосы у обоих и светлые глаза. Только у Сергея волосы волнистые и ярче окраской, и ярче глаза. И если в нем – явная, отчетливая женственность, то во Владиславе, наоборот, – прямая, откровенная мужественность. А может быть, ее так бросило тогда к Сергею, что неосознанно для нее самой он показался ей похожим на Владислава? Ведь в клубе, на тот старый Новый год, она вспыхнула сеном-соломой – только увидела его.

– Да, так что, – сказала Маргарита, – не прошло, значит, и трех лет, как положено в сказке, – вот след твой и объявился. Как писал классик, «объявился след Тарасов». И что?

– Что «что»? – переспросил ее Владислав. Он протянул к ней руки, Маргарита не отстранилась, и он обнял ее, вмял в себя животом, грудью, так что ей стало трудно дышать. – Помнишь, как танцевали там?

– О! – протянула она не пресекающемся дыхании. Но ей было ужасно приятно, что он так вминает ее в себя. Проститутки на обочине дороги, схватила она краем глаза, развернулись и стояли смотрели на них. – Еще б не помнить. Помню, Слава, помню!

– А помнишь, просила меня увезти?

Просила увезти? Нет, этого Маргарита не помнила.

– Куда? – спросила она.

– Да хоть куда. – Владислав усмехнулся. Она подняла к нему глаза и увидела, что взгляд его жарко плывет, плавится в желании – он, согласись она, взял бы ее прямо тут, на асфальте, посреди обтекающей их толпы, на виду у этих развлекающих себя соглядатайством проституток. – В Париж хочешь?

– В Пари-иж! – снова протянула она. – В Париж! Какая женщина не соблазнится Парижем? Увозить, так в Париж. Paris is never out of time! [1] Париж всегда в моде – добавилось у нее почему-то по-английски.

– Нет, я серьезно, – сказал Владислав. – Я там живу.

Теперь Маргарита, положив между собой и ним руки, отстранилась от Владислава, чтобы увидеть его лицо яснее. Живет в Париже? Это ей уже не понравилось. Она почувствовала, как внутри у нее шевельнулось раздражение. В Париж! Это уже попахивало понтярством отца.

– А как насчет Нью-Йорка? – спросила она.

– Съездим, – сказал он. – В Нью-Йорк, Лондон, Мадрид, Рим. Куда захочешь. Если позволят дела.

– А если на Луну?

– А! – до него дошло. – Не веришь. – Владислав разжал объятия, отступил назад, достал из внутреннего кармана легкого летнего пиджака темно-красную книжицу и протянул ей: – Смотри. Визу там, французскую визу посмотри. Срок действия видишь? Называется многократная. Бессрочная, считай.

Маргарита покрутила в руках паспорт, полистала его – в нем не было живого места, весь обштемпелеван, на каждой странице. Где тут среди остальных французская виза, она не стала искать. Она поверила Владиславу.

– Да, действительно, – сказала она, возвращая ему паспорт. – Я по свету немало хаживал…

– Но в землянке не жил, – тут же подхватил он. – Еще не хватало, в землянке. У меня прекрасная квартира в Париже. Не на Елисейских полях, но не далеко.