Анатолий Курчаткин - Потрет женщины в разные годы

Она сразу поняла, что он сообщит ей сейчас что-то ужасное. Не что-то неприятное, а ужасное. Она знала такое его лицо. О, как знала!

– Видишь ли… Да, видишь ли, – избегая ее взгляда, глядя в сторону, тяжело проговорил он.

Еще бы ему было легко. Сделать такое, понимать, что сделал, – и признаваться в том!

Оказывается, Сергей втайне от нее уже побывал в американском посольстве. И не просто побывал, сдал документы, но у него состоялось и «интервью» – как в посольстве называли собеседование. А и более того: он уже имел визу – штампик в паспорте, дававший ему разрешение на въезд. Он ее получил не далее как сегодня. И как раз собирался во всем Маргарите открыться.

«Как ты мог! Втихомолку! Это предательство!» – рвался из нее крик, но Маргарита не позволила себе даже намека на упрек.

– Ну хорошо, – сказала она, демонстрируя абсолютное спокойствие, – виза ведь не обязывает тебя уезжать немедленно. Дождемся моего паспорта – и поедем.

Лицо у Сергея пришло в движение. Из мертво-застывшего оно сделалось вызывающе упрямым.

– Дождемся моего – и поедем, – повторила Маргарита.

Губы у него разомкнулись.

– Нет. Я больше не могу ждать. Я прямо сейчас.

Словно бы что-то обрушилось в Маргарите. Ей даже показалось, это было похоже на сход горной лавины – чего она никогда в жизни не видела, только в кино и на видеокартинке. Но то, как ее протрясло – с головы о ног, – невозможно было бы уподобить ничему другому.

– Сережа! Сереженька! Сережка! – выговорила она тугим, отдавленным лавиной языком. – Зачем? Что ты! Столько мы ждали… Еще месяц – и вместе!

Он помотал головой:

– Я сказал!

– Сере… – снова начала она, и кошмарная догадка осенила ее: – Может быть, ты хочешь еще сказать, что купил и билет?

Он купил и билет.

Обида была такой нестерпимой, такой ужасной, что удержать ее в себе – значило разорваться. Лопнуть, как передутый воздушный шарик.

– Если ты в самом деле уедешь без меня, – с трудом вылепляя слова своим отдавленным тугим языком, сказала она, – я не поеду. Или вместе, или я не поеду.

Боялась взорваться она, – взорвался он.

– Без шантажа! – закричал Сергей. – Без шантажа! Надоело! К черту! Не приезжай! Сиди здесь! Сгнивай! Спи со своим старым козлом! Давай ему! Очень ты мне нужна там, каких фортелей от тебя там ждать?!.

«Сережка, Сережа, Сереженька!..» – стояло на языке, просилось сойти с него, но уже не могло сойти. Она была ему там нежеланна! Он заранее боялся ее там, в Америке! Он хотел уехать один, совершенно точно, только не мог решиться, – и вот решился! Унижение было слишком велико, непомерно.

– Катись, – сказала она. Предполагала громко, отчетливо, а получилось – шепотом. Сдавленным, свистящим – буто змеиный шип. – Прямо сейчас. Сию минуту. Немедленно. Со всеми вещами. Ночуй хоть на уличной скамейке. Мне все равно. Катись!

Выходя из метро на «Речном вокзале» и садясь на автобус до «Шереметьево», Маргарита все время оглядывалась, опасаясь, что Сергей может ехать этим же автобусом и они сейчас столкнутся нос к носу. И в автобусе первые две остановки она тоже то лишь и делала, что внимательно изучала заполненный народом салон – вдруг при посадке она не заметила его, и Сергей все-таки здесь. Но его не оказалось, она успокоилась, нашла на сиденьи удобное положение и уже до самого аэропорта ни на что внутри салона не отвлекалась, глядя в окно. Сергею, в принципе, было еще рано в аэропорт, до его рейса оставалась еще уйма времени, – она специально выехала с таким запасом, чтобы наверняка приехать туда раньше него и не пропустить. А кроме того, он мог поехать в аэропорт и на такси.

В аэропорту Маргарита выяснила, где будет оформляться рейс на Нью-Йорк, и, примостясь в стороне, стала ждать. Она не знала точно, зачем приехала. Она хотела увидеть его – это да. Но что-то и еще. Что? Маргарита не понимала того и сама. Просить у Сергея прощения, вымолить его и чтобы он, улетая, попросил, в свою очередь, ее прилететь к нему? Похоже, она была готова к тому, чтобы молить его о прощении.

Ей пришлось провести в своей засаде без малого два часа. Увидела Маргарита Сергея, когда он заполнял таможенную декларацию. Она смотрела в тот угол, где толпились конторки с бланками деклараций, минуту назад перед тем, – его там не было; отвела взгляд, взглянула вновь, – он уже топтался около конторки с серым листком бланка в руках и вчитывался в требования декларации, собираясь ее заполнять. По-соседству с ним паслась аэропортовская металлическая тележка, забитая сумками и чемоданами, – нет, на автобусе с таким грузом он приехать не мог, только на машине. Откуда столько багажа и взялось.