– Ушел к Луизе.
– К Луизе? – удивление сменило тревогу на лице Эбигейл.
– Его дочери, – пояснила Ангелика, проглотив комок, подкативший к горлу.
– А, ну, да, – только и сказала Эбигейл, протянула руку, схватила сосуд с водой, открутила крышку и прижала горлышко к губам. Пила неаккуратно. Вода то и дело бежала по подбородку, падала на футболку, оставляя на ней темные пятна влаги.
– Что случилось?
– Вин, – при упоминании Винченцо страх скользнул на лицо Эбигейл, девушка глянула на джунгли, посмотрела на Ангелику, закрутила крышку и бросила сосуд на траву. – Ты знаешь, что он сумасшедший?
– Догадываюсь. Что он уже успел натворить?
– Пока ничего… Надеюсь… Но не уверена, – Эбигейл умолкла, минуту-другую молчала, а потом продолжила. – Он снова пристает ко мне.
Ангелике стало жалко Эбигейл. Кто как не она знала, на что способен Винченцо? Она знала, а вот Эбигейл нет, так как ни Ангелика, ни Алессандро ни словом не обмолвились о попытке Винченцо ее изнасиловать ни Эбигейл, ни кому бы то ни было еще.
– Он тебя… принуждает? – Ангелика заглянула Эбигейл в глаза.
– Нет, что ты, только на словах. Но его слова… Я даже перестала ходить на пляж. Мне страшно. Я боюсь Вина, боюсь, что… что он окончательно съедет с катушек. По сравнению с ним синьор Дорети просто эталон психического здоровья. По крайней мере, синьор Дорети ко мне не пристает… Знаешь, что меня пугает больше всего, Энджи?
Ангелика мотнула головой.
– Я как-то сказала Вину, по привычке, что если Кирк узнает, нам не сдобровать обоим. Это было или на первый, или на второй день после исчезновения Кирка, – уточнила Эбигейл. – Вин в ответ расхохотался и сказал, что об этом америкосе я могу не беспокоиться. Я спросила, почему. Он не ответил, только осклабился. Знаешь, как скалятся тигры, когда угрожают? Вот именно так. Мне тогда стало не по себе. После того случая я стала избегать Вина.
– Ты думаешь, это Винченцо виноват в исчезновении Кирка?
– Я не знаю. Очень может быть, судя по тому, как он себя ведет… Он опять приходил. Мне не нравится его взгляд. Когда я его вижу, у меня появляется ощущение, что Вин трахает меня даже не приближаясь. А сегодня он сунул мне руку между ног. Видела бы ты его член в это время. О боже, я думала, он вот-вот прорвет его трусы… К счастью, из шалаша вышла синьора Полетте и Вин отстал. Вин боится ее. Мне так кажется.
– А что ты хотела от Алессандро?
– Не знаю. Быть может, защиты. Синьора Полетте просила его, чтобы вы вернулись назад к нам. Мне кажется, Вин не посмеет ко мне прикоснуться, если будет знать, что мы снова все вместе, что в любую минуту Алессандро может прийти ко мне на помощь. Я боюсь, Энджи. Ужасно боюсь, – на глаза Эбигейл набежали слезы. – А что если… Нет, я не хочу об этом думать, – Эбигейл мотнула головой, утерла слезы, шмыгнула носом. – Вы должны вернуться, Энджи. Должны!
«Вернуться и поставить под угрозу мою жизнь? Жизнь моего ребенка?» – чуть было не сказала Ангелика, но вовремя спохватилась.
– Я не могу тебе этого обещать, Эби, – сказала она вслух, но поспешила добавить. – Но на это есть причины.
– Какие причины?
– Сейчас я не могу тебе этого сказать, но когда-нибудь ты обязательно узнаешь.
– Ладно, я все поняла, – Эбигейл поднялась на ноги. – Не стоило приходить. Лучше бы осталась в лагере… Передавай привет Алессандро.
Эбигейл развернулась и скрылась в джунглях, оставив Ангелику терзаться угрызениями совести и сомнениями, а не поступила ли она опрометчиво, отказавшись вернуться в основной лагерь.
Она смотрела, как Алессандро зачерпывает скорлупой кокоса воду из баллона, подносит к губам, пьет, делая медленные и глубокие глотки, затем кладет кокосовую скорлупу на траву, берет четыре черепашьих и три птичьих яйца, лежавших тут же, на пальмовом листе, и направляется к костру, точнее угольям, оставшимся от него. Смотрит, как он опускается на колени, оставляет яйца на траве, а сам берет ветку и начинает разгребать горячие, все еще пышущие жаром угли. Раскопав небольшую ямку, Алессандро кладет в нее яйца, сверху засыпает углями, садится на траву неподалеку и блуждает взглядом среди углей. Сегодня Алессандро даже не ходил рыбачить, только собрал яйца и вернулся в лагерь. Не хотел оставлять ее одну. Готов был несколько дней довольствоваться одними фруктами и яйцами, лишь бы не уходить надолго из лагеря.
Ангелика ощущала его тревогу. В каждом движении, в каждом жесте, в каждом взгляде, брошенном в ее сторону. Эти внимательные, наполненные в равной степени и заботой и обеспокоенностью взгляды заставляли ее робеть, нервничать. Иногда ей казалось, что Алессандро догадывается о ее беременности. Но чаще видела причину его озабоченности в том напряжении, которое черным саваном нависло над островом после странного во всех отношениях исчезновения Кирка. Ангелика также чувствовала это напряжение – тяжелое, гнетущее, густое, как туман. Будто гроза надвигалась. Но небо большей частью было малооблачным, если и шел дождь, то пугливый, точно мышь – не успевал начаться, как уже заканчивался, толком и не напоив землю водой.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу