Филип Жисе - Океан. Белые крылья надежды

«Я должна сказать ему прямо сейчас», – подумала девушку, чувствуя, как ее мир затрясся, готовый вот-вот обрушиться под тяжестью настоящего. Здравый смысл убеждал ее в правоте слов Алессандро, ведь вместе они действительно смогут противостоять чему угодно, но девушка, ведомая эмоциями, не желала слушать голос разума, поэтому была готова защищать свой мирок от какого-либо вторжения извне до конца.

– Ты не понимаешь, Алессандро, – от волнения голос Ангелики надтреснулся, она мотнула головой, то ли тем самым выражая свое несогласие, то ли хотела всего лишь движением головы убрать челку с глаз. – Как будет чувствовать себя наш… – Ангелика не договорила, так как раздался крик, заставивший разом смолкнуть всех птиц в округе. За ним последовал еще один.

– Алессандро! Ангелика!

Джунгли расступились, и Ангелика увидела синьору Полетте. Завидев Алессандро и Ангелику, женщина охнула и поспешила к ним, то и дело прижимая руки к лицу, к сердцу, словно те жили собственной жизнью, идущей вразрез с желаниями их хозяйки.

Ангелика почувствовала, как заволновалось сердце в груди, как застучало, заспешило навстречу неизвестному будущему. В какое-то мгновение девушка подумала, что хотела бы, чтобы настоящее замерло, застыло, утратило какую-либо связь с будущим, в данную минуту будущим, принявшим облик синьоры Полетте. Заметив же слезы на лице женщины, Ангелика поняла, что ее мир, такой дорогой и хрупкий, больше никогда не будет прежним.

Как это произошло? – спросил Алессандро у синьоры Полетте, протягивая скорлупу от кокосового ореха, до краев наполненную водой.

Женщина полулежала на траве и растирала грязными руками слезы по щекам. Судорожные всхлипы раз за разом вырывались из груди, дыхание сбилось. Казалось, она все силы отдала на то, чтобы прибежать сюда и сообщить новость, новость настолько ужасную, что Ангелика до сих пор не могла прийти в себя. Она стояла возле синьоры Полетте с глазами, полными слез, и дрожала. Платье синьоры Полетте, сплошь в латках и стежках, задралось по бедра, оголяя изрезанные реками-венами ноги, но женщина этого не замечала, погруженная в собственные мысли. Ангелика беспомощно взглянула на Алессандро, горя желанием оказаться в его объятиях, спрятаться там, отгородиться от опасностей и тревог окружающего мира, такого жестокого и несправедливого. Но Алессандро смотрел на синьору Полетте, поэтому не видел тот страх, что исказил лицо Ангелики.

– Я не знаю, – синьора Полетте шмыгнула носом. – Бедное, бедное дитя. Как же ей жить-то теперь дальше?.. Вчера сказала, что идет к вам, но вечером так и не вернулась в лагерь. Я подумала, у вас ночевать осталась. А утром, смотрю, выходит из леса, будто привидение. Кроме футболки на ней больше ничего не было. Я к ней. Спрашиваю. Что случилось, милая? Молчит. И взгляд, будто кто жизнь из тела выкачал. Ни искорки, ни надежды. Я снова спрашиваю. А она только головой мотает и ноги сжимает. Прошла рядом со мной. Смотрю ей вслед, а на ногах, на внутренней стороне бедер, будто кровь засохшая. Я за ней. Схватила за руку и снова спрашиваю. Эбигейл, что случилось? Может, резко схватила, но бог мне судья, не со злым умыслом это делала. И только тогда она мне сказала, что ее Винченцо изнасиловал… Бедное дитя… Видели бы вы бедняжку. В шалаше спряталась и оттуда ни ногой. Молчит, мыслями точно не в этом мире. Оставила с ней Сильвестра и бегом к вам.

– Сволочь, – Алессандро отстраненным взглядом посмотрел на яйца, лежавшие на траве возле потухшего костра, повернул голову к синьоре Полетте и сказал:

– Я должен ее осмотреть. Синьора Полетте, оставайтесь здесь, вместе с Ангеликой, а я побегу в лагерь.

– Нет, Алессандро. Я должна быть рядом с Эбигейл, – синьора Полетте ожила, поднялась на ноги. – Идемте все вместе.

Алессандро перевел взгляд на Ангелику.

– Я тоже пойду, – сказала девушка.

– Тогда поспешим. Мне не дает покоя кровь на ногах Эбигейл. Как бы… – голос Алессандро угас в отдалении.

Синьора Полетте и Ангелика двинулись следом. Синьора Полетте, отдавшая силы, чтобы добраться до Алессандро и Ангелики, теперь еле переставляла ноги. Ангелика шла рядом, не желая оставлять женщину одну, да и сама теперь ни за что бы не согласилась оказаться одна в джунглях.

Когда оказались в лагере, Алессандро стоял у входа в женскую половину шалаша, сложив руки на груди. Взгляд блуждал по земле, как будто что-то высматривая там, ресницы сошлись над переносицей, целая плеяда морщин изрезала высокий лоб. Рядом Ангелика заметила синьора Дорети. Тот сидел на земле, склонив голову и уткнувшись взглядом в травяной холмик у ног.