Филип Жисе - Океан. Белые крылья надежды

– Как она? – Ангелика приблизилась к Алессандро, взгляд метнулся в полумрак шалаша.

– Плохо. У нее шок, она не реагирует ни на слова, ни на прикосновения, тело в ссадинах и кровоподтеках, на шее синяки. Должно быть, этот ублюдок душил ее, чтобы утихомирить. На ногах засохшие пятна крови. Я боялся, что этот ублюдок травмировал ее вагину. При поверхностном осмотре я ничего такого не заметил, но в этом деле я не специалист. Кровотечение было внутренним, сейчас его нет. Будем надеяться, что серьезных травм у Эбигейл нет. Вот только как бы она не забеременела. Для Эбигейл этот ребенок стал бы бременем, а не счастьем. Не думаю, что она хотела бы его выносить, а потом родить. Но если она забеременеет, я даже не знаю, что мы будем делать со всем этим. Мы на острове, где нет условий ни для рождения, ни для воспитания детей и… и спокойствия для жизни, – добавил Алессандро мгновение спустя.

"Мы на острове, где нет условий ни для рождения, ни для воспитания детей…"

Память ухватилась за слова, сказанные Алессандро. Ангелика почувствовала смятение. Похоже, Алессандро совсем не будет рад, если узнает, что она беременна. А она-то надеялась, что он обрадуется, узнав, что будет отцом.

– Да, ты прав, – прошептала Ангелика. – Никаких условий… Я могу увидеть Эби? – спросила она, стараясь не смотреть в глаза Алессандро.

– Да, но поговорить с ней все равно не сможешь.

Ангелика скрылась внутри шалаша. Секунду-другую глаза привыкали к полумраку, жившему в шалаше. Кровь гулко стучала в висках, будто кто неловкий выбивал ритм на джембе [92] Разновидность африканского барабана , поискала глазами Эбигейл. Девушка сидела на своей лежанке, поджав ноги и уткнувшись взглядом в темный дальний угол шалаша. Внутри шалаша было жарко и душно, но Эбигейл сидела, закутавшись в шерстяное одеяло, точно испытывала холод.

Ангелика подошла к девушке, опустилась рядом на лежанку и положила руку ей на плечо.

– Эби, ты меня слышишь? Это я Ангелика, – Ангелика почувствовала, как сердце пронзили иглы боли при виде отрешенности, застывшей на лице Эбигейл. Тело девушки находилось здесь и сейчас, на ощупь было теплым, живым, а вот мысленно она было где-то там. На миг Ангелике показалось, что в голове у Эбигейл, как и в сердце, отныне живут только пустота и холод.

– Все будет хорошо, Эби. Не отчаивайся. Все будет хорошо, – сказала Ангелика и тут же ощутила всю нелепость и неуместность сказанного. Разве может будущее иметь светлые краски для молодой девушка, внутренний мир которой вывернули наизнанку, но сначала поиздевались над ним, вываляли в грязи, от которой вовек не очиститься?

Но Эбигейл, казалось, ее не слышала, а если и слышала, то не обращала внимания на слова Ангелики, как и на саму Ангелику. Все та же отрешенность на лице, замкнутость, будто кто высосал жизнь из этого бренного тела.

– Эби, – Ангелика наклонилась к Эбигейл и провела пальцами по ее щеке, но тут же отняла руку, подумав, что если бы они с Алессандро не решили покинуть основной лагерь, возможно, ничего этого и не было бы. Эбигейл не надо было бы покидать лагерь, чтобы попросить помощи у Алессандро, а ей не пришлось бы отказывать в этой помощи.

Ангелика закусила губу, стараясь удержать слезы, готовые ринуться из глаз. Если бы не ее эгоизм, не было бы тех угрызений совести, которые она испытывала в эти минуты. Ангелика не могла больше здесь оставаться, ей катастрофически стало не хватать свежего воздуха, жар опутал руки и ноги похлеще смирительной рубашки. Ненависть к Винченцо полоснула желудок, вызвав приступ тошноты.

Она не вышла, а выбежала из шалаша, словно за ней гнались призраки.

– Алессандро, мы должны что-то сделать, – девушка остановилась перед Алессандро с глазами, полными слез, и сердцем, снедаемым болью, силой воли пытаясь совладать с тошнотой.

– Я тоже так думаю, милая, – поддержала девушку синьора Полетте. – Нельзя оставлять все как есть.

– Ваши предложения, – Алессандро посмотрел на синьору Полетте, затем на Ангелику.

– Вы должны вернуться к нам Алессандро. Ты и Ангелика. А потом мы должны решить, что нам делать с Винченцо. Мы не можем допустить еще одного изнасилования.

– Я только "за", синьора Полетте. Но что вы предлагаете делать с Винченцо? Судить? Передать в руки полиции? Будь мы в Милане или ином городе, нет сомнений, так бы и стоило поступить, но не стоит забывать, что мы находимся на необитаемом острове. Здесь нет ни судов, ни полиции. Нет ничего из того, что создало человечество для привлечения к ответственности преступников. Как нам поступить в этом случае? Возложить на себя роль судей? Стать полицией? Хорошо. Допустим, мы поймаем Винченцо. Что мы будем с ним делать дальше? Лично я не знаю. Вот вам мой ответ.