Филип Жисе - Океан. Белые крылья надежды

Леопольдо вспомнил о кроссовках, носках и исчез внутри хижины. Они могут ему еще понадобиться.

– I can go, Rahim [117] Я могу ехать, Рахим (англ.) , – сказал он, выскочив из хижины, на ходу запихивая носки в кроссовки.

– Go, – кивнул сомалиец, – Go [118] Едь… Едь (англ.) .

На лице Рахима появилась грустная улыбка. Второй раз за день ему приходилось расставаться с дорогими людьми. Леопольдо почувствовал, как защемило сердце в груди. Слишком много времени он провел, живя бок о бок с Рахимом, наблюдая за его неприхотливой обыденной жизнью, а иногда и принимая активное участие в ней. Время сблизило его с этим улыбчивым, а временами и задумчивым темнокожим. Рахим был хорошим человеком. Леопольдо знал это. Нет, был уверен в этом. Ведь только хороший человек в одиночку отправится за тобой через дышащую зноем и опасностью дикую африканскую равнину.

– Thank you, Rahim. Thanks for everything [119] Спасибо, Рахим… Спасибо за все (англ.) , – Леопольдо протянул сомалийцу руку на прощание.

– Thank Allah, not me, – ответил Рахим и тут же добавил, улыбнувшись. – Nidar Ba Ku Heli. You know [120] Благодари Аллаха, не меня (англ.)… Нидар найдет и накажет тебя (сом.) … Знаешь? (англ.) ?

– Yes, – улыбнулся Леопольдо. – Bad man does not hide from Nidar [121] Да… Плохой человек не спрячется от Нидара (англ.) .

Рахим кивнул, но тут что-то вспомнил, развернулся и поспешил к своей хижине. Через минуту-другую вернулся, держа в руке сверток.

– Take it, – Рахим протянул Леопольдо сверток. – It's yours [122] Возьми это… Это твое (англ.) .

– What that [123] Что это? (англ.) ? – Леопольдо собрался, было, развернуть сверток, но Рахим остановил его.

– Sirhan can not wait long. Go, my friend [124] Сирхан не может ждать долго. Иди, мой друг! (англ.) !

– But what about Ahmed? He will be angry [125] А Ахмед? Он рассердится (англ.) .

– Do not worry about Ahmed, Leo. Ahmed attacked the wrong ship and now his soul has a long way to the court of Allah [126] Не волнуйся об Ахмеде. Ахмед напал не на тот корабль и теперь у его души долгая дорога на суд Аллаха (англ.) .

Леопольдо, обдумывая последние слова Рахима, махнул рукой тому на прощанье, Халии, как раз появившейся из хижины с заплаканным лицом, сунул сверток под руку и заторопился к машине. Собрался, было, забраться на переднее пассажирское сидение, но Сирхан, водитель, мотнул головой, что-то произнес на сомалийском и указал на салон.

Леопольдо не стал спорить, залез в салон, опустился на пол у окна. Двигатель ожил, закудахтал, потом заворчал. Машина тронулась с места и, разрезая помятым бампером жаркий африканский воздух, устремилась навстречу будущему. Леопольдо выглянул из окна. Рахим стоял у ограды и смотрел вслед машине. На губах его играла мягкая добрая полуулыбка. За спиной, у входа в главную хижину, стояла Халия, окруженная, словно квочка цыплятами, детишками.

Машина уносилась вперед, с натужным ворчанием прорываясь сквозь плотный горячий дневной воздух, оставляя позади селение кочевников, оставляя прошлое, в котором среди целого сонма страданий и невзгод нашлось место огоньку доброты и человечности.

Когда селение кочевников скрылось из виду, Леопольдо отстранился от окна и размотал сверток. Возглас удивления едва не выскочил из груди и не понесся по салону. Удивление блуждало по лицу Леопольдо, когда он смотрел на собственный портмоне, которого его лишили еще в тот день, когда пираты захватили судно. Воспоминания волной-цунами захлестнули сознание Леопольдо. С излишней поспешностью он открыл портмоне и в тот же миг почувствовал, как его сердце наполняется огромной благодарностью к Рахиму. Он выглянул из окна, но селения кочевников уже и след простыл.

Леопольдо достал из портмоне фотографию Ангелики, провел пальцем по лицу девушки. Затем вернул фотографию в портмоне, а вместо нее достал измятые купюры, лежавшие в этом же отделении. Здесь не было евро, тех трех тысяч евро, которые у него были в момент нападения пиратов на корабль. По всей видимости, Ахмед присвоил их. Но вместо евро Леопольдо увидел доллары. Когда пересчитал их, мысленно поблагодарил Рахима, который подарил ему пять тысяч долларов.

Когда они только перевалили через хребет зеленеющих гор, больше похожих на высокие холмы, чтобы начать спуск по вилявшей дороге к небольшому городку, видневшемуся на берегу Аденского залива, Леопольдо спросил у Сирхана:

– This is Bosaso [127] Это Босасо? (англ.) ?

Сомалиец повернул голову, посмотрел на него как на полоумного и сказал всего лишь одно слово: