Филип Жисе - Океан. Белые крылья надежды

Радости, услышав слова Рахима, он не почувствовал. Удивление, недоумение, но только не то возвышенное чувство, которое ощущает человек, вновь обретший свободу. За многие месяцы так называемого плена он успел свыкнуться со своим положением, но этим вряд ли можно было бы объяснить отсутствие какой-либо радости с его стороны. Только непониманием причины своего освобождения. Леопольдо слушал Рахима, а сам все думал, что случилось такого, что Рахим ни с того ни с сего решил отпустить его домой. Даже бескрайняя равнина, которую ему предстояло пересечь, не занимала его мысли в эти минуты. Как и отсутствие денег, чтобы добраться до Европы. Все это отошло на второй план, уступив место главному вопросу: "Почему?".

– Go home, – кивнул Рахим, окидывая равнину грустным взглядом. – You are free now, Leo. I let you go, though never held [98] Едь домой… Ты свободен, Лео. Я разрешаю тебе уйти, хотя никогда не держал (англ.) .

– But why? Ahmed gave you money [99] Но почему? Ахмед дал тебе денег? (англ.) ?

– No, no money, – Рахим мотнул головой и заговорил о чем-то для Леопольдо совсем непонятном. – Allah gave, Allah took… Kullu shei' bimashi'at allah… [100] Нет, нет денег… Аллах дал, Аллах взял (англ.)… На все воля Аллаха (араб.)

– I don't understand you, Rahim. What happens [101] Я не понимаю тебя, Рахим. Что происходит? (англ.) ?

– My daughter… my daughter died… Now you are free [102] Моя дочь… моя дочь умерла. Сейчас ты свободен (англ.) .

– Died? Oh, I'm sorry [103] Умерла? Мне жаль (англ.) , – только и сказал Леопольдо.

Они молчали долго. Рахим погрузился в водоворот собственных мыслей, а Леопольдо просто-напросто не знал, о чем завести разговор. Это была не та новость, которую он хотел услышать, поэтому ощущал неловкость. Думал, не виноват ли он каким-либо образом в смерти девочки. Хотя, как он мог быть виноват? Не он же вел переговоры о собственном выкупе. Если кого и стоило винить в этом случае, так это Ахмеда, не сумевшего или, быть может, не пожелавшего из-за своих меркантильных интересов найти общий язык с итальянской стороной. И все же Леопольдо чувствовал, как неловкость сменяется чувством вины, будто он действительно был каким-то образом повинен в смерти девочки. Быть может, из-за того, что не хотел, чтобы из-за него умирали люди, в частности дети.

– Me and my family leave this place, – услышал Леопольдо, посмотрел на Рахима. Тот поправил тюрбан на голове и махнул вперед, в сторону далеких гор. – Go there [104] Я и моя семья уходим отсюда… Идем туда (англ.) .

– All family [105] Вся семья? (англ.) ? – Леопольдо обвел рукой селение, не совсем понимая, зачем ему сниматься с насиженного места.

– All.

– Why don't you want to stay here? Because of your daughter [106] Почему ты не хочешь остаться здесь? Из-за дочери? (англ.) ?

– No, – Рахим мотнул головой, воздел руки к небу. – This is the will of Allah. Now my daughter in the Garden, next to Allah. Subhānahu wa ta'āla [107] Нет… Это воля Аллаха. Сейчас моя дочь в Саду, рядом с Аллахом (англ.) … Да благословит ее Аллах (араб.) .

– Then why [108] Тогда почему? (англ.) ?

– This is our life [109] Это наша жизнь (англ.) , – сказал Рахим и обвел руками равнину перед глазами. Между ними вновь возникла пауза, которую на этот раз нарушил Леопольдо.

– When you leave [110] Когда вы уходите? (англ.) ?

Рахим загнул один палец, второй, третий и сказал:

– Soon [111] Скоро (англ.) .

На этом их разговор закончился. Рахим поднялся с земли и вернулся во двор. Леопольдо же остался сидеть в тени акации, размышляя о том, что ему делать дальше. Он свободен, значит, может идти на все четыре стороны. Только вот куда идти? Леопольдо хорошо помнил свой первый и последний переход через сомалийские равнины. Один на равнинах он не выживет. Позже он поговорит с Рахимом. Тот указал на горы. Быть может, Леопольдо вместе с Рахимом и его родственниками доберется до гор, а там и до моря. Позже он обязательно поговорит с сомалийцем. Обязательно.

Девочку похоронили этим же днем. Не было ни слез, ни плача. По крайней мере, ничего этого Леопольдо не слышал, пока коротал часы под акацией. Леопольдо видел издалека, как выкапывали могилу на равнине неподалеку от селения. Видел собравшихся у могилы мужчин, читающих молитвы. Видел, как опустили в яму носилки с телом девочки, завернутым в белый саван. Могилу забросали землей и песком, сверху накидали камней. Проходи здесь Леопольдо мимоходом, никогда бы не догадался, что этот небольшой холмик с камнями и есть могила.

Когда солнце застыло в зените, поднявшийся ветер донес до Леопольдо звук двигателя машины. Леопольдо насторожился. Неужели Ахмед-таки не сдержал обещания, брошенного Рахиму в запале? Леопольдо почувствовал, как совсем недавно предоставленная Рахимом свобода начала ускользать из его огрубевших под африканским солнцем рук. О его свободе говорил Рахим. Ахмед, конечно же, и дальше считал его пленником. И теперь, должно быть, ехал, чтобы подвергнуть Леопольдо новым мучениям.