Филип Жисе - Океан. Белые крылья надежды

Следующие недели Леопольдо провел в своей хижине в селении Рахима в ожидании того часа, когда снова приедет Ахмед. После того как он едва выжил на равнине, ощутив близкое дыхание смерти, Леопольдо перестал ее бояться, поэтому ждал приезда Ахмеда не со страхом, а с желанием узнать, чем все это закончится. Время, травы и верблюжья моча лечили тело и душу Леопольдо, а Ахмед все не появлялся. Не раз он интересовался у Рахима о его родиче, но тот лишь пожимал плечами в ответ, мол, знаю не больше твоего. Уже потом, во время одной из их ежедневных бесед под акацией, Леопольдо узнал, что крикнул Рахиму Ахмед, уезжая из селения в прошлый раз. Если Рахим готов направить оружие на брата из-за итальянца, пусть оставит его себе, ибо больше он ничего не получит. Рахим тогда Ахмеду не поверил, полагая, что Ахмед не пойдет на нарушение уговора, тем самым подмочив репутацию не только перед Рахимом, но и всем кланом. Но теперь, не имея никаких вестей от Ахмеда, Рахим начал подумывать о том, что Ахмед все-таки привел угрозу в исполнение. И все же он ждал вестей, если не от самого Ахмеда, то о нем.

Наступил сезон дождей, заставивший Леопольдо впасть в состояние не иначе как легкого умопомешательства. При виде тяжелых капель, с тихим стуком падавших на обезвоженную землю, Леопольдо навешивал на лицо идиотскую улыбку, раздевался едва ли не догола и принимался с улюлюканьем носиться по улице, вызывая недоумение у взрослых обитателей селения и бурную поддержку со стороны детворы, бегающей за ним с открытыми ртами, дабы на бегу ловить живительные капли пресной воды. По мнению Леопольдо у жестоких небесных богов появилось сердце. Как иначе объяснить этот дождь? Это действительно выглядело как чудо. По крайней мере, для Леопольдо. Особенно после долгих месяцев засухи, которую он мог видеть изо дня в день все то время, что находился в селении Рахима. Поэтому неудивительно, что Леопольдо как сумасшедший бегал по улице, раскрыв рот так широко, что, казалось, намеревался проглотить небо.

К неудовольствию Леопольдо сезон дождей закончился быстро, а по его мнению, очень быстро. Сухая земля даже не успела напиться, как ветер разогнал тучи, тем самым восстановив на небесном троне смещенное на короткое время солнце. Когда снова потянулись жаркие сухие дни, Леопольдо начал скучать по тем мокрым дням, когда лежал на циновке в хижине и слушал милое его сердцу шелестение дождевых капель по крыше, в кои-то веки наслаждался сырым запахом дождя, а не иссушенным горячим воздухом дневного зноя.

Уже позже, когда жара вновь стала привычной, а короткий сезон дождей вспоминался не иначе как красивый сон, о котором забываешь так же быстро, как и о самом ужасном кошмаре, в одно раннее утро на пороге хижины, которую занимал Леопольдо, возникла молчаливая фигура Рахима. Леопольдо еще спал, но почувствовав чье-то присутствие в хижине, проснулся. Полумрак, живущий в хижине, не давал возможности разглядеть лицо сомалийца, но по тому напряженному молчанию, которое хранил Рахим, и его поникшим плечам, Леопольдо не составило труда догадаться, что случилось ужасное.

«Умерла верблюдица», – было первой мыслью Леопольдо, когда он увидел Рахима.

Еще вчера Рахим рассказал ему о верблюдице, которая заразилась какой-то инфекцией, из-за чего у нее повысилась температура тела, участились запоры и напрочь пропал аппетит. Леопольдо было жалко Рахима, так как он знал, с каким трепетным отношением сомалиец относился к своим верблюдам, особенно верблюдицам, способным дать приплод. Потерять верблюда для любого кочевника – все равно, что потерять члена семьи.

Леопольдо ничего не говорил, не спрашивал, ждал, когда заговорит Рахим. Наконец тот пробормотал: "Kullu shei' bimashi'at allah [94] На все воля Аллаха (араб.) " и поманил за собой Леопольдо.

– Need to talk [95] Надо поговорить (англ.) , – сказал Рахим, выходя из хижины.

Леопольдо натянул джинсы и последовал за сомалийцем. Они устроились под акацией, приветствуемые заливистой утренней песней зарянки. Пока шли к акации, Леопольдо заметил Халию, выскользнувшую из хижины с закрытой дверью. Но сейчас дверца была открыта, будто приглашала внутрь.

– You are free, Leo, – Рахим сделал широкий жест рукой по направлению к все еще сонной равнине. – Go home [96] Ты свободен, Лео… Едь домой (англ.) .

– Go home? – переспросил Леопольдо, подумав, что ослышался. – But why? [97] Но почему? (англ.)