Сергей Поляков - Золотинка

— Я езжу на Каве в тех местах, — согласилась восхитительная наездница, — вашу ферму помню. У вас злые собаки и стадо.

— У нас молочная ферма, а собаки помогают пасти коров.

— Степа, меня зовут Ира, и у меня просьба. Моя кобылка привередлива, прямо гурманка. Выберите, пожалуйста, для нее сено позеленее. Она любит зеленое и душистое.

— Постараюсь.

Грузовичок выехал на поле, где длинными, плотными рядами стояли тюки сена.

— Откуда начнем? — обратился к мальчику водитель.

— Я пойду впереди машины и укажу, какие тюки брать. — Мальчик взмок от усердия, выбирая лучшее сено. Когда «Тойоту» загрузили, девочка сказала:

— Спасибо, Степа, за старание. Когда кончаете сенокос?

— Недели через две.

— Я обязательно заеду навестить вас, дам проехаться на Каве. Она добрая и ласковая лошадь донской породы. До свидания!

Мальчишка долго смотрел вслед уползавшему грузовичку. Вот бы до приезда Иры на ферму подрасти немного!

— Ох, и хороша она у Виктора Ильича, — промолвил вечером дядя.

— Дочка? — спросил Степка.

— Господи, твоя воля! Лошадь, голова садовая! Дурь из тебя прет, как зерно из сопревшего мешка.

Закончилась сенокосная страда, и племянник с дядей вернулись к повседневной работе. Виктор Ильич с Ирой за сеном не приезжали.

«Может позже подъедут», — тешил себя надеждой мальчик.

Сено охотно раскупали другие фермеры. Не каждый имеет достаточно техники, средств и рабочих, чтобы заготовить его самостоятельно. Марины в этом году накосили, запрессовали сена вдвое больше прежнего. Однажды, когда с матерью рассчитались за очередную партию сена, сын поинтересовался:

— Мы не много продаем?

— У меня все рассчитано, нам останется с запасом.

— Мужчина из соседнего поселка просил оставить для лошади.

Елена Викторовна вопросительно взглянула на Степку.

— Ты откуда их знаешь?

— Они приезжали на сенокос, купили немного сена. Мужчина был с девочкой-дочкой.

— От таких девочек держаться нужно на расстоянии пушечного выстрела. Ненормальных нужно изолировать.

— Что она натворила?

— Дурочка наложила на себя руки.

— Она умерла, — похолодел мальчик.

— Повесилась. Нашла из-за чего. Ты тогда в тайге был и не слышал об этой истории. У девчонки заболела лошадь. С ветеринаром опоздали, и лошадь пала. Дуреха неделю горевала по ней, как по родной сестре, потом написала предсмертную записку, что жить не может без нее, и вздернулась. Идиотизм! Расти, силы вкладывай в такую непутевую, она и выкинет номер!

Сердце у мальчишки оборвалось, запершило в горле, глаза набухли слезами. Он выскочил на крыльцо и бездумно зашагал в сторону леса. Из глаз катились слезы, тело содрогалось от рыданий, голову раскаленным гвоздем жгла неотвязная мысль: «Господи, зачем ты забрал жизнь у того, кто только ее начал!»

На плечо легла крепкая рука.

— Стопка, ты с какого перепугу едва меня не затоптал? — заметив слезы на глазах племянника, дядя участливо спросил; — С поселковыми пацанами дрался?

Степка отрицательно мотнул головой.

— Отчего мокроту разводишь?

Рассказ мальчика был сумбурным и несвязным. Дядя Леша ухватил суть, поднял высоко голову и прищурился на заходившее солнце.

— Знаешь, дружок, в твоей жизни будут потери и приобретения. Я желаю, чтобы последних было гораздо больше. Первая любовь, словно корь у малыша. Каждый проходит через нее. Ты поплачь, поплачь, станет легче. Мужчины иногда тоже плачут.

Он повернулся и, тяжело ступая, пошел к стаду.

Жизнь на ферме не сахар. Горе лечит не только время, но и тяжелый ежедневный труд, не отпускающий много времени на жалобные вздохи и скорбные мысли. Боль притупилась.

— В работе все пройдет, — приговаривал дядя Леша.

Лишь по ночам мальчик явственно вспоминал ореол пышных волос над головой чудесной наездницы, прекрасную, скачущую во весь опор, лошадь и присказку дяди Леши: «Нет ничего прекрасней клипера под всеми парусами, скачущей лошади и танцующей девушки».

Подошло к концу короткое, как стометровка у спринтера, колымское лето. Ночи стали темными и прохладными, рассветы багровыми и росистыми. Утки на соседних озерах готовили птенцов к первому перелету на далекий юг. Из ягод осталась брусника.

Работы у дяди Леши и Степки прибавилось, магаданцы возвращались из отпусков, и число клиентов росло. Алексей Владимыч захандрил. Он не подшучивал над Степкой, они перестали завозить бесплатное молоко девочке. Мужчина после работы покупал чекушку водки и пил в одиночку.