Дженни Даунхэм - Пока я жива [litres]

— Фертильна, — сообщаю я.

— Что?

— То есть готова к деторождению.

Она качает головой и смотрит на меня как на ненормальную:

— Это тебя твой дружок научил?

Я не отвечаю, и Зои утыкается в журнал. Двадцать две страницы последних технических новинок. Как написать красивую песню о любви. Возможен ли космический туризм?

— Однажды я видела фильм, — начинаю я, — про девушку, которая умерла. Когда она попала на небеса, ребенок ее сестры, родившийся мертвым, оказался уже там, и она присматривала за ним, пока они все не воссоединились.

Зои делает вид, что не слышала, и переворачивает страницу, будто прочитала ее.

— Со мной тоже может такое случиться.

— Едва ли.

— Твой ребенок такой крохотный, что я могу спрятать его в карман.

— Тесса, заткнись!

— Ты тогда выбирала для него одежду.

Зои откидывается на спинку кресла и закрывает глаза. Очертания губ становятся мягче, словно ее выключили из розетки.

— Я тебя очень прошу, — произносит Зои, — замолчи. Если ты меня осуждаешь, не надо было приходить.

Она права. Я поняла это прошлой ночью, мучаясь бессонницей. На другом конце коридора капал душ и что-то — таракан? паук? — пробежало по коврику в ванной.

Я встала с кровати и в халате спустилась в гостиную. Я собиралась выпить чашку шоколада и, может, посмотреть какую-нибудь ночную передачу. Но посреди кухни я обнаружила мышь, которая попала в одну из папиных тараканьих ловушек. К картонке не прилипла только ее задняя нога, и, загребая ею, точно веслом, мышь пыталась сбежать. Она билась в агонии. Я поняла, что придется ее добить, но не могла придумать, как сделать это безболезненно. Зарезать разделочным ножом? Ножницами? Проткнуть затылок карандашом? В голову лезли только кошмары.

Наконец я достала из шкафчика старую коробку из-под мороженого, наполнила водой, окунула в нее мышь и прижала деревянной ложкой. Мышь в изумлении уставилась на меня, пытаясь вздохнуть. Один за другим на поверхность воды поднялись три маленьких пузырька воздуха.

Я пишу Зоиному ребенку эсэмэску: ПРЯЧЬСЯ!

— Это кому?

— Никому.

Она наклоняется над столом:

— Покажи.

Я удаляю сообщение и показываю ей пустой экран.

— Ты писала Адаму?

— Нет.

Она закатывает глаза:

— Вы едва не занялись сексом в саду, а теперь ты находишь какое-то извращенное удовольствие в том, чтобы делать вид, будто ничего не было.

— Я ему не нравлюсь.

Зои хмурится:

— Разумеется, нравишься. Просто вышла его мама и поймала вас с поличным. А иначе он бы с радостью тебя трахнул.

— Зои, это было четыре дня назад. Если бы я ему нравилась, он бы позвонил.

Она пожимает плечами:

— Наверно, занят.

Минуту мы молчим. У меня под кожей выпирают кости, под глазами фиолетовые круги, и от меня чем-то воняет. Адам, наверно, до сих пор полощет рот.

— Любовь — это зло, — заявляет Зои. — И я — живое тому доказательство. — Она кладет журнал на столик и бросает взгляд на часы: — За что я, черт возьми, плачу деньги?

Я сажусь рядом с ней.

— А вдруг это шутка? — предполагаю я. — Может, они возьмут деньги, заставят тебя поволноваться, надеясь, что ты испугаешься и уйдешь домой.

Я беру ладонь Зои в свою. Она удивляется, но руку не забирает.

В окнах стоят тонированные стекла, и нам не видно улицы. Когда мы пришли, пошел снег; тепло одетые люди покупали рождественские подарки. А здесь батареи пышут жаром, и льются звуки свирели. Случись конец света, мы ничего не узнаем.

— Когда все кончится и мы с тобой снова останемся вдвоем, то примемся за список, — обещает Зои. — Выполним пункт шесть. Это же слава, верно? Я на днях видела по телеку женщину в последней стадии рака. Так вот она участвовала в троеборье. Попробуй.

— У нее рак груди.

— И что?

— Это другое.

— Бег и езда на велосипеде помогают ей сохранять бодрость духа. В чем тут разница? Она уже прожила дольше, чем все думали, и прославилась.

— Терпеть не могу бег!

Зои величественно качает головой, будто я капризничаю.

— А как насчет «Большого брата»? У них раньше никогда не было таких, как ты.

— Он начнется только летом.

— И?…

— Сама подумай!

Тут из боковой комнаты появляется медсестра и подходит к нам:

— Зои Уокер? Пойдемте со мной.

Зои тянет меня за руку:

— А можно взять с собой подругу?

— Боюсь, что нет. Будет лучше, если она подождет здесь. Сегодня только предварительная беседа, но говорить о таких вещах при подруге нелегко.

Медсестра говорит так убежденно, что у Зои нет сил возразить. Она протягивает мне пальто, просит присмотреть за ним и уходит за медсестрой. Дверь закрывается.