Томас Кенэлли - Дочери Марса

Дойдя до палаточного городка центрального британского госпиталя, они не без труда разыскали столовую. Когда, стукнув пару раз по деревянной подпорке у входа, они вошли, ужин был в разгаре. Едва оказавшись внутри, они поняли, что атмосфера здесь куда непринужденнее, чем у них. Кто-то даже сподобился развесить по брезентовым стенкам репродукции пейзажей родной Англии. Все были опрятно одеты в белые сарафаны. Из рупора граммофона приятное сопрано распевало народные песни. Женщины были погружены в оживленную беседу, и Салли сразу уловила искренность, с какой они что-то обсуждали. Молодая медсестра, заметив, что сестры Дьюренс в нерешительности топчутся у входа, поднялась и приветствовала их:

— Ну, привет, кенгурихи. Присаживайтесь и угощайтесь чайком.

— А как вы узнали, что мы из Австралии? — поинтересовалась Наоми.

— По вашим пальтишкам — в них только в цирке выступать, — ответила медсестра.

Проведя девушек к столу, она усадила их на свободные стулья. Они представились друг другу. Позвавшую их пить чай звали Энджела. У нее были большие блестящие выразительные глаза. Видимо, из нее еще не успели выбить доброжелательность. Энджела представила Наоми и Салли двум медсестрам-англичанкам.

— Вот те самые бедняжки, которые едва не утонули в море, когда их корабль пустили на дно, — пояснила она.

— И вправду бедняжки! — сказала одна из девушек. — Нет, это просто ужас, во что вас обрядили. Надо будет подобрать вам что-нибудь поприличнее.

— Прошу вас, не стоит беспокоиться. Мы носим то, что приказал наш полковник.

— Быть того не может! — не поверила Энджела.

— Может, потому что нас намеренно унижают, — пояснила Наоми.

Трое англичанок обменялись встревоженными взглядами. Салли почувствовала, что нужно как-то подтвердить, что сказанное Наоми — отнюдь не преувеличение.

— Да-да, как это ни печально, это чистая правда, — подтвердила Салли.

— Дело в том, что одну из наших медсестер заперли в «отделении для отдыхающих» вообще безо всяких оснований. Только за то, что она по-человечески отнеслась к одному раненому молодому офицеру. К тому же потерявшему зрение. А дежурите в этом «учреждении для отдыхающих» вы — англичане. И нам бы хотелось передать ей через вас весточку, хоть чуть-чуть подбодрить ее.

— Тогда вам нужно переговорить с Би, ее назначили там дежурить, — понизив голос, доверительно сообщила Энджела не только австралийкам, но и своим коллегам. — Би тоже попала в переплет из-за того, что слишком дружелюбно обходилась с одним из парней в этом госпитале. Вы же понимаете, когда видишь перед собой раненого молодого парня, который напоминает тебе брата или просто знакомого… Тут уж ничего не стоит втюриться. Впрочем, вы и сами все понимаете.

Наоми и Салли присмотрелись к девушке, на которую указала Энджела. Это была симпатичная девушка в кудряшках. Такие обычно позволяют одной-двум кудряшкам свисать на лоб — своего рода вызов установленному порядку, предписывавшему гладко зачесывать волосы назад и держать их под головным убором. Она была похожа на девочку. Но, как известно, девочек здесь не было и быть не могло, а были одни специально обученные медицинские сестры.

— И все же, — продолжала Энджела, — представить себе не могу, чтобы кого-то заперли под замок и объявили ненормальным только за любовь к солдату. Идемте, познакомлю вас с Би.

Поднявшись, она провела сестер Дьюренс через палатку. Наоми и Салли остановились чуть поодаль, пока Энджела что-то втолковывала Би, кивая на них. Отодвинув стул, Би встала. Все четверо прошли в угол, откуда звучал граммофон. Судя по менее отточенному произношению, чем у Энджелы, Би была родом из Йоркшира. Но она — и Салли сразу же это отметила, — была самой обаятельной из медсестер, каких Салли только видела. «Да, все верно, днем я дежурю в женском отделении „для отдыхающих“». Как же, как же, она помнит Неттис — там пациентов раз, два и обчелся. И все медсестры, у которых что-то не заладилось. Вооруженный охранник у ворот — для безопасности пациенток женского отделения, потому что в мужском народ временами буйствует. Кому-то кажется, что он уже дома, и он вдруг встает и отправляется в любимый паб. А вчерашней ночью ребята жутко перепугались грома. Никак не очухаются от этого Галлиполи или мыса Геллес. Один из ваших — мальчишка лет шестнадцати-семнадцати — так тот под койку забрался! Бедный ребенок! Тех, кто его в армию затащил, к стенке надо поставить.