Томас Кенэлли - Дочери Марса

— Даже если мы победим на Галлиполи, солдаты как были зверьем, так и останутся. И глупость как была, так и останется.

Новость ошарашила и всех остальных. Они сокрушенно качали головами, однако хоть их гнев и был силен, но при этом слишком разбросан, рассредоточен, чтобы его приняли во внимание. Когда Наоми предложила обойти отделения, Фрейд сказала, что вход ей туда воспрещен. «Могу себе представить, — сказала она, — как этот скот своими мерзкими лапами будет вытаскивать раненых из ущелий, прикасаться к ним».

В итоге все вылилось в череду бесполезных жестов и пустых фраз — вроде того, что Онора напомнила Карле Фрейд не забыть прихватить свой плед — на носу зимний сезон, а в Александрии выдаются и прохладные дни. Но и Онора, и все остальные отлично понимали, что климату не изменить положения, в каком оказалась Фрейд. Наоми и еще несколько сестер помогли ей упаковать вещи. Подали и нетерпеливо вибрирующий двигателем грузовик, чтобы отвезти Фрейд. Все еще нетвердо державшуюся на ногах Карлу усадили в кабину. Наоми с коллегами с трудом втиснули кофр и картонку Фрейд в кузов.

И тут Наоми кое-что вспомнила.

— Ведь и Митчи тоже в Александрии, — выкрикнула она.

Но грузовик уже разворачивался, и Наоми так и не поняла, услышала ее Фрейд или нет.

Однако тот день вообще оказался днем отъездов и переводов. На место Фрейд в послеоперационное отделение была назначена Неттис. В той хибаре находились бормочущие и стонущие раненые с ампутированными конечностями и другие выжившие после операции из недавно прибывших. Старшая сестра с двумя санитарами на флангах явилась в отделение и объявила Неттис, что до полного излечения от своей мании она будет находиться в «учреждении для отдыха». Одной из ее подружек, добавила старшая, будет поручено упаковать все необходимые вещи и доставить их ей.

«Отделение для отдыхающих» — эвфемизм для сумасшедшего дома, который находился ниже Головы Турка. Неттис наотрез отказалась туда ехать, но, по словам медсестер, ей дали понять, что в случае неповиновения санитары тут же наденут на нее смирительную рубашку, и ей так или иначе придется подчиниться. Все необходимые бумаги уже подписаны, так что…

— И сдайте ваш передник, — велела старшая сестра.

Бедняжке Неттис не оставалось иного выхода, как подчиниться.

Ее уход — в отличие от отъезда Карлы Фрейд — не вызвал ажиотажа у коллег-медсестер. Проводить Неттис вышли лишь несколько девушек. Сестры Дьюренс в тот момент отсыпались. О случившемся узнали лишь после подъема дежурной смены, заступавшей в ночь. Салли охватило безысходное отчаяние, когда она поняла, что начальство выстроило собственный мир со своими изуверскими правилами и предписаниями. Осознание этого заставляло других медсестер ощутить полнейшее бесправие перед лицом перспективы загреметь на Голову Турка. Прерогативы местных властей, судя по всему, были куда шире, чем в куда более привычном мире за пределами этого острова, от которого они были отрезаны.

Узнав об этом, Салли буквально кипела от возмущения. Наоми и того хуже — она едва не взорвалась от гнева, удивительно, что форменное платье не разошлось на ней по швам. Весь вечер Салли не спускала глаз с сестры в полумраке хирургического отделения. И продолжала молча смотреть на нее и когда они ужинали в половине десятого, и когда обедали в три часа утра. Салли с Наоми и словом не перебросились. Перевод Фрейд и арест Неттис, как считали сестры Дьюренс, произошли неспроста и связаны между собой. Оба события были настолько непонятны и значительны, что любые попытки их обсуждения казались неуместными и бессмысленными.

— Завтра надо сходить к палатному врачу, — предложила Наоми. — Пойдешь со мной?

— Пойду. Но зачем?

— Взглянуть на его отчет по Фрейд.

В глазах Наоми читалась непоколебимая решимость.

— С какой стати ему показывать нам этот отчет?

— Он понимает, что рано или поздно отчет придется кому-то предъявить. После этого его можно предъявить кому-нибудь из начальства. Вот мы и станем чем-то вроде связующего звена между палатным врачом и начальством.

Казалось, Наоми всерьез считала, что все еще можно исправить.

— Мы же своими глазами видели нанесенные ей травмы, — сказала Салли, надеясь нейтрализовать излишнюю целеустремленность сестры. — И всегда можем заявить об этом, если нас спросят.

— Ты же сама видишь, что к мнению женщин здесь не прислушиваются, разве нет? Оно гроша ломаного не стоит. А вот отчет врача…