Томас Кенэлли - Дочери Марса

— Что случилось, Розанна? — спросила старшая.

— Вот нашла время, чтобы угостить лейтенанта Байерса шоколадкой, — безо всяких извинений доложила Неттис. — По-моему, это пойдет ему только на пользу и убедит в том, что он — человек, у которого есть имя и будущее.

— Убедит его? Но ведь у него есть имя.

— Он забыл его после того, как был ранен в лицо. Пришлось вновь приучать его к его имени, и теперь он снова его знает. Но ему еще предстоит долго восстанавливать память.

— А память восстанавливается исключительно с помощью шоколада и на полу? Насколько мне известно, это не так.

Неттис продолжала стоять с непроницаемым лицом. Похоже, строгость старшей сестры ничуть не смягчила то, что Неттис не чувствует ни стыда, ни раскаяния.

— Дело в том, что ему здесь просто не с кем поговорить. Вот он и позабыл, кто он такой. И сейчас не знал бы, не напомни я ему. Плюс еще и шоколадка.

— Идемте, — распорядилась старшая. — Не можем же мы здесь перешептываться. Так что лучше зайдемте ко мне.

— Старшая сестра! — твердо и громко даже для светлого времени суток позвал лейтенант Байерс. — Если вам показалось, что здесь произошло нечто…

И офицер встал, словно собираясь пойти вместе со старшей и Неттис.

— Послушайте, — сказала Салли, положив ему руку сначала на одно плечо, потом на другое, — Неттис все уладит. Не волнуйтесь.

И усадила на койку худощавую фигуру в просторной пижаме, обмундировании всех заплутавших между службой и жизнью — в зависимости от полученных ранений.

— М-да, втянул я ее в историю с этим людоедом, — сказал лейтенант Байерс. — Или людоедшей? Она все же как-никак женщина. Бедняжка Рози.

— Они просто поговорят, и все. Мы к этому привыкли. Не беспокойтесь.

Офицер горестно вздохнул. Салли потрепала его по плечу.

— Ничего не произошло, — успокоила его она. — Эту даму раздражает все на свете — даже то, что люди просто дышат воздухом.

Байерс покачал головой.

— Розанна правильно поступила. Здесь живешь, будто в заводском цеху.

— Может, вам лучше поспать? — властным тоном осведомился кто-то с другого конца палатки.

— Извини, дружище, — тихо проговорил Байерс. — Извини. Конечно. У меня уже глаза слипаются.

И усмехнулся Салли.

С утра в воскресенье на двух автомобилях — легковом и грузовике — прибыли двое всемогущих офицеров, а с ними молодой грек, очевидно выступающий в роли проводника. Предстояла поездка к источникам.

— Мне разное тут рассказывали про эти источники, — говорил Робби Шоу, ковыляя. — Но лучше все-таки самим туда съездить и взглянуть. Да, кстати — этого парня зовут Деметриос.

Четыре медсестры — Салли, Наоми, Оноре и Фрейд, которую Наоми каким-то образом уговорила поехать, — уселись в легковом автомобиле. За рулем сидел Дэнкуорт, в центре переднего сиденья сидела Онора, а Шоу вытянул ноги у окошка. Остальные дамы разместились в грузовике, который вел кто-то из артиллеристов.

Вот только Неттис не было в этой компании. Ее на время отстранили от работы, что стало суровым испытанием на острове, где были только камни, холмы и палатка-столовая. Ей запретили появляться в отделении, где лежал лейтенант Байерс, и даже разговаривать с ним. И она развлекалась тем, что раскладывала пасьянс из видавшей виды колоды. По сложившейся традиции она через Салли передала Байерсу записку. Казалось, ей плевать на наложенное на нее старшей взыскание.

Сегодня тропой искателей решили пойти ее свободные от дежурств коллеги. Их группа направилась на север, оставляя позади море, порт, корабли, палаточный лагерь, разбросанные по берегу хибары, мимо зеленеющих травой пастбищ. Там паслись козы и отощавшие коровы. На холмах резкий ветер раскачивал кроны высаженных в ряд олив. Здесь внезапно заканчивался Лемнос полковника, и начинался другой Лемнос — сержанта Кирнана. Салли не сомневалась, что божества живут здесь, притаились где-то неподалеку, а вот имена их начисто запамятовала. Длинная белая стена окружала клочок земли на склоне холма, где возвышалась окруженная кладбищем церквушка. Сидевшая на заднем сиденье Наоми обратила внимание Фрейд на местную достопримечательность, та с вежливым интересом откликнулась. Но белые стены греческого происхождения явно не утешили ее. Никакому свету было не под силу рассеять царящий в ее душе мрак.

Петляя среди холмов, девушки восхищались полевыми цветами и гадали, что может здесь произрастать. В деревне, состоявшей из белых стен и домишек, между Дэнкуортом и Деметриосом произошел спор по поводу направления дальнейшего движения. Тут неподалеку должен быть древний амфитеатр. Дохристианский? Деметриос решительно закивал головой.