Томас Кенэлли - Дочери Марса

Салли очень серьезно посмотрела на него.

— Прошу вас, не заставляйте меня раскаиваться в том, что я принесла вам эту книгу. Я пошла на это потому, что вы из тех людей, кто способен всерьез относиться к серьезным вещам.

«Верно, эта вещь — серьезнее некуда!» — написал в ответ капитан.

На следующее утро Онора и Салли увидели, как санитар выводит его из отделения — единственный глаз капитана Констебля отнюдь не облегчал ему передвижение. Им удалось перекинуться парой слов.

В один из тех зимних дней, когда погода меняется чуть ли не каждую минуту, их повезли куда-то по равнине. Какое-то время спустя они подъехали к промокшей насквозь палатке у перекрестка. Здесь они наскоро пообедали, и им разъяснили их обязанности на пункте эвакуации раненых.

— Если в двух словах, — сказал им военврач, — раненые, как правило, в течение двух дней либо умирают, либо их отправляют в тыловые госпитали — в Руан, Булонь или в Вимрё. Медсестрам приходится всякое видеть, и первое правило — не поддаваться панике и не думать, что обстановка вышла из-под контроля. Нам нужны медсестры, — продолжал военврач, — которые не станут бросаться в кусты или на землю при виде вражеского аэроплана или при первом же разрыве снаряда.

Эвакопункты раненых никаким нормам не соответствуют, предупредил офицер. Они расположены почти вплотную к передовой, в пяти-семи милях от нее, но, несмотря на близость, добраться до них по ходам сообщения чрезвычайно сложно. И раненые часто добираются до нас, когда у них уже началась гангрена, то есть образование газов в тканях. Особенно часто это происходит с теми, кто достаточно долго пролежал на ничейной полосе, пока его не подобрали санитары.

Развернув схему, он укрепил ее на треножнике. Схема отличалась продуманностью. Санитарные машины подъезжали к пунктам приема раненых, и тех, кто еще был жив, отправляли по разбросанным по тылу отделениям, которые располагались в разных постройках, — реанимационное, предоперационное, легких ранений в грудь и так далее. Раненых, поступивших в предоперационное отделение, быстро сделав рентген, тут же клали на операционный стол. Раненым из реанимационного отделения тоже требовалась операция, но в первую очередь их состояние необходимо было более-менее стабилизировать. Далее стрелка вела к постоперационному отделению и продолжалась до самого пункта эвакуации раненых. Отсюда легкораненых отправляли в тыловые госпитали. Рациональность схемы находилась в явном противоречии с предупреждениями офицера, чтобы они «не поддавались панике».

— А теперь, — продолжал военврач, — взгляните-ка сюда, вот на это слово — «реанимация». Туда попадают раненые с болевым шоком от раны.

Медсестры внимательно слушали цветистые и в то же время звучащие вполне научно пояснения врача о последствиях шока — периферические кровеносные сосуды оказываются не в состоянии удерживать жидкость, давление скачет, происходит эмболия коронарных артерий, пульс резко учащается, а затем почти исчезает. В самых тяжелых случаях предписывается вливание физраствора и плазмы крови. Или же прямое переливание крови от донора к раненому. У всех санитаров, медсестер и врачей определяется группа крови и резус на случай экстренного переливания крови.

И действительно, рядом со схемой на столе было разложено все необходимое для переливания крови — иглы, бутыли, изогнутые трубочки, самоновейшие штучки, дожидавшиеся детальных пояснений старших сестер.

— Но, — предостерег военврач, — персонал реанимационного отделения должен быть готов и к тому, что раненые, несмотря на то, что были приняты все возможные меры для их спасения, тем не менее не выдерживают и умирают.

Покидая палатку и стряхивая с себя жуткие воспоминания о ранах, чтобы не оставаться в их власти в дороге, девушки из Руана по пути к автобусу вдруг увидели Фрейд. Карла была поглощена беседой с какой-то медсестрой. Заметив их, Фрейд поздоровалась с ними в своей обычной сдержанной манере. Выяснилось, что она прибыла сюда как доброволец из госпиталя в Вимрё. Вид у нее, надо сказать, был мрачноватый, от прежней напускной бравады не осталось и следа. Но на пароме, перевозившем их из Булони в Дувр, она присела за стол к Оноре, Лео и Салли.

— Так, — процедила Онора, — десять дней бардака, а теперь в этот Вавилон.

— Никакой Вавилон не страшен, если у тебя есть голова на плечах, — успокоила ее Фрейд. Глаза у Карлы горели в предвкушении новых впечатлений. — А вообще, я страшно счастлива, — продолжала она. — И счастлива увидеть всех вас.