Томас Кенэлли - Дочери Марса

— Благодарю, — с натянутой улыбкой ответила Салли. — Это что же, комплимент? Вроде я не такая уж старая.

— Я так рад встретить здесь вас. Странно, но мы все время пытались высмотреть знакомые лица. Это как напоминание о доме. Хотя я не очень-то и люблю родные места.

— Не важно, все равно приятно видеть знакомое лицо, правда?

— А вы? Вы были медсестрой? Я имею в виду в Маклей?

— Да, — подтвердила Салли, тут же вспомнив, как залечила собственную мать до смерти. В присутствии своего неожиданного собеседника ей пришлось подавлять это воспоминание. Совсем выбросить из головы.

— Моя сестра уехала, как только представилась возможность, — продолжала Салли, стараясь, чтобы юноша не подумал, будто она обижена на Наоми. Просто ставила его в известность. — И сейчас она пока там, но обещала при первой же возможности вернуться. Она навещала отца в Шервуде. И мачеху. Помните миссис Сорли?

— Я помню мальчика по фамилии Сорли, — сказал Кондон. — И вдову помню, но смутно. Это не ее мужа придавило деревом?

— Да.

— Теперь вспомнил. Страшная трагедия в Маклей. Мне всегда казалось, что она что-то слишком уж весела для вдовы. Я не хочу сказать, что…

— Я понимаю, — не дала ему договорить Салли. — И знаю, что именно вы не хотите сказать.

Молодой человек даже сподобился на улыбку. Салли отчего-то ожидала, что улыбка выйдет у него злорадной, кривой — чтобы показать скрывающуюся за личиной ангела дьявольскую натуру.

— Странное там местечко, — доверительным тоном сообщил он Салли. — В этой долине полно таких, которым просто неймется, — возомнили, что Кемпси и Маклей — Париж, Лондон или Москва. А стоит тебе приехать из Сиднея, так все наперебой пытаются подсунуть тебе в жены свою дочку. Будто нигде больше девушку не найти — только в Маклей или Кемпси. Господи! Я, наверное, кажусь вам таким критиканом!

И снова кротость на личике. Видимо, Кондон говорил совершенно серьезно — мальчик решил взбунтоваться против царящих в Маклей нравов.

Нет, от него не исходила эта почти химически выверенная смесь — фатализм, страшные воспоминания и изматывающая безжалостность, характерная для тех, кто уцелел. Были ветераны, которым были свойственны и учтивость, и вежливость, ведь они служили перилами, за которые можно ухватиться, чтобы не упасть в ад. Вновь прибывшие были вежливы и учтивы и к женщинам, и к этому миру, поскольку считали, что обязаны идти в ногу со временем и жизнью, и до сих пор не сталкивались с силами, способными стереть в порошок любую вежливость. Не его вина, что он — такой, в конце концов он на целый год моложе нее. И это было заметно во всем.

Они проговорили весь остаток вечера — до тех пор, пока на горизонте не возникла довольно улыбающаяся Онора, которая явно сочла столь длительную беседу Салли с лейтенантом Кондоном за начало отношений.

Излишне говорить, что дальнейшие беседы с этим юношей были для нее неизменно приятны, поскольку из-за своего увлечения Дэнкуортом — изуродованное ухо и так далее — она готова была во всем видеть признаки влюбленности, даже в проявлениях обычного дружелюбия.

В три часа утра все отправились на крышу. Народ был настроен оставаться там и посмотреть, как над Синаем багровеет первая утренняя заря наступившего года — это должно было произойти примерно в половине шестого. А увидеть восход солнца хотели все. Да и как не хотеть — ведь грядущий год обещал стать годом победы и наступления мира. Салли решила остаться в стороне. И когда компания двинулась наверх, снизу крикнула Оноре:

— Онора! Я ухожу. Спасибо тебе. Все было очень мило.

Еще одна череда тусклых фраз.

Чарли Кондон стоял уже на нижних ступеньках лестницы.

— Так вы идете, Чарли? — осведомилась у молодого человека Онора.

Судя по всему, они были знакомы.

— Минутку, мисс Слэтри, — ответил он, делая извиняющийся жест. Остальные продолжали подниматься. — Хочу сказать, — проговорил он, обращаясь к Салли, — все было очень хорошо. Вот так запросто увидеть вас в столь необычных обстоятельствах. Послушайте, мисс Дьюренс, вы были в Гизе, были ведь? Спорить могу, вы — ветеран Гизы?

— Я была там в этом… нет, простите, уже в прошлом году. Несколько месяцев назад.

— Понимаю, но для меня все здесь в новинку. Вы ведь понимаете, когда видишь все это впервые… Ну, когда даже не верится, что вы видите все это своими глазами.

— Верно. Именно так было и со мной тоже.

— И тут находится еще кое-что, что мне хотелось бы осмотреть. Это вверх по реке. Саккара. Первая пирамида из всех — Джосера. Не могли бы вы оказать мне честь и съездить туда со мной? Это не так уж далеко. От силы пару часов на грузовике. Туда и автобус ходит. Мы могли бы устроить нечто вроде пикника.