Вадим Месяц - Искушение архангела Гройса

– Я еврей, не видите, что ли?! Еду повидаться с дедушкой!

Друя (бывший Сапежин) славилась древним еврейским кладбищем, которому насчитывалось лет триста, если не больше. Недавно оно было восстановлено бывшими жителями Друи, нынешними американцами и израильтянами. Выходка Гарри смахивала на готовящийся акт вандализма. Нам тут же предложили проехать в участок для выяснения личностей.

Мы такого оборота событий не ожидали, но понимали, что часа через два они с нами разберутся и отпустят. Проступок наш был несерьезным. Однако все прошло по иному сценарию. Погранцы подвезли нас к зданию местной ментовки, передали из рук в руки с соответствующими пояснениями. Даже о штрафе речь пока не заходила. Они хотели осмотреть машину, выяснить наши имена и цель пребывания. Вскоре мы сидели перед усталым сержантом милиции, заносившим в протокол наши фамилии и адреса. Гарри протрезвел, лишь цвет лица выдавал его недавнее возлияние.

– На кладбище к дедушке? – переспрашивал сержант с сомнением. – А вы можете доказать родственную связь?

Гарри в ответ писал на листке бумаги несколько огромных букв на иврите, уверяя, что это имя его пращура.

– Мы что, не можем сходить на кладбище? Это запрещено? Там свободный вход? Или по билетам? Что вы делаете? Отпустите нас сейчас же. Отпустите и извинитесь.

Сержант пожимал плечами, понимая, что пробить нас по базе данных он обязан. Пограничники уехали, им до нас дела не было. Ментам было скучно. О трагической истории местной еврейской общины в милиции знали. Подтянутые, серьезные, вежливые – с ними было приятно иметь дело. К несчастью, одному из них пришло в голову осмотреть содержимое рюкзака Граубермана. Мы услышали душераздирающий крик из соседней комнаты, увидели двух рядовых милиционеров, выбегающих с перекошенными от ужаса лицами. Пена выступила у них на губах, глаза слезились, на лбу поблескивала холодная испарина. Сержант схватился за кобуру и вбежал в кабинет, где на столе все еще лежал камень, привезенный нами из Нарочи. Черный булыжник почти правильной круглой формы, напоминающий огромный кусок железной руды, был прикрыт целлофановым пакетом. Сержант подошел к валуну, опасливо и недоуменно принюхиваясь: нет, это не бомба. Под целлофаном он обнаружил барельеф, похожий на те, что он видел на надгробиях еврейского кладбища. Некоторое время милиционер стоял, всматриваясь в фигуры орнамента, не в силах понять, что именно заставляет его смотреть на них и погружаться в их хитросплетения, – и, наконец, рухнул замертво.

До кладбища мы с Грауберманом шли пешком. Стемнело. Небо освещалось осколком первозданной языческой луны. Под ногами скрежетал щебень, насыпанный вдоль обочин. В такт нашим шагам Гарри повторял как зачарованный:

– Какая силища! Подумать только, какая сила…

Кладбище располагалось на въезде в город у края дороги. Кованые ворота со щитом Давида посередине. Невысокий металлический забор. Гарри с видом усталого хозяина пропустил меня через калитку и, поясняя некоторые формальности нашего будущего поведения, проводил в город мертвецов. Удивительно, но поверхность того печального мира устилал пух. Залетевший из тополиных деревень, он укорачивал дыхание, не давая легким набрать в себя воздуха, достаточного для бега. И эти физиологические помехи, как и трагическое состояние внутри нас, не давали возможности понять, что все окружающее по-настоящему и возвышенно красиво.

Мы поднимались на холм с разнонаклоненными могильными камнями, врытыми по склонам. На вершине виднелись сосны с широкими кронами, за мутными облаками пробивались очертания луны. Кладбище имело голливудский колорит, не хватало лишь клочьев тумана, висящих меж могилами. С рюкзаком на плече, с лопатой в руках Грауберман походил на профессионального разорителя гробниц. Он тяжко поднимался по тропе, насвистывая «Беса ме мучо», песенку, залетевшую к нам в уши из сумбурного радиоэфира.

– Я слышал фамилию Дорн от нашего Федора, – пробормотал Гарри. – Сионист. Меценат. Восстанавливает еврейские памятники по всей стране. Наш Теляк вращается в таких разных кругах…

– Слушай, мы должны раскопать могилу или просто зарыть здесь этот булыжник?

Я испуганно осматривался по сторонам. Гарри, наоборот, был в приподнятом настроении.

– Мы должны поменять всех покойников местами, – отозвался напарник. – Надо справиться до рассвета. Как думаешь, успеем? Не успеем – разжалуют, вышвырнут из бизнеса. Ха-ха.