Вадим Месяц - Искушение архангела Гройса

– Сразу видно, что мы попали в приличное место, – сказал Гарри. – Здесь чтут людей труда. В то время как в России славят спекулянтов и эстрадных фриков.

Около исполкома мы развернулись, помахав Ильичу, стоявшему у входа в здание и выглядевшему в это время суток особенно свежо. Продолжили путь по улице Дзержинского, с которой должны были выехать из города.

До хутора добрались минут через пять. Проехали маленькое кладбище, потом большое с огромным крестом, возвышающимся над горой булыжников у входа. После кладбища – выход на грунтовку с правой стороны. Ориентироваться по желтой табличке слева. Какой-то другой свет стоял над Браславами: березовые леса, песчаные почвы, бесчисленные озера, отражающие и преломляющие солнечные лучи. Озера открывались нашему взору так же, как поля. Иногда камыши теснились у самого края дороги: одно неправильное движение, и окажешься в воде. Берега заросшие, травянистые; на воде редко белеют лебеди и цапли. Ощущение простора, которого не было, например, в Брестской области. Всего два часа – и другая страна, иной климат. Радио все больше вещало по-латышски. Литовцы, выполняющие в наших краях роль иностранцев, отошли на второй план и напоминали о себе едва различимыми звуками молитв и эстрадных песен. Латыши тоже в основном пели, переключаясь иногда на короткие тревожные новостные сводки. У них были и русские каналы, в основном посвященные проблемам здоровья и медицины. Канал LR-4, подробно рассказав о неизлечимости псориаза, переходил к сюжету об аномальных зонах гравитации и их положительном воздействии на организм человека. Все это было свежо, нелепо и радостно. Поток несуразной информации на непонятных языках радовал нас, как новый дивный мир.

Гарри дослушал передачу про гравитацию до конца и только тогда вышел из машины на поиски хуторянина. Мы стояли посередине пересеченной местности с разбросанными строениями на склонах. Внизу за тростниковыми зарослями призывно блестели недвижные воды озера Струсто с большим зеленым островом прямо по курсу.

Ваня оказался строителем. Сначала здесь был хутор его отца, теперь он отстроил что-то вроде гостиничного комплекса домов на пять, купил несколько лодок для постояльцев, скосил траву у мостков для входа в воду, оборудовал футбольное поле с хорошей лужайкой. Он и сейчас возвращался с футбольного матча, проходившего где-то в городе.

– Продули 4:0 нах, – сказал он, виновато улыбаясь. – Что поделаешь: любители нах… У Постав – тренер, спонсоры, форма. Куда мы против них, нах?

Ваня молниеносно вошел в доверие. Если бы он чувствовал себя победителем, это удалось бы ему хуже. Впрочем, зачем ему наше доверие?

– Бульбой накормишь? – начал Гарри с самого главного. – Баню истопишь? Чтобы по всем законам гостеприимства…

– Идите, – улыбнулся Иван, – Танька обед приготовила.

Он отвел нас в свой дом, стоящий на горе над озером, познакомил с женой и дочерями. Те смотрели на нас недоверчиво, но самогону предложили. Гарри бойко принялся за дело и за полчаса пришел в полный угар. Раскраснелся, вспотел, перешел на многозначительные подмигивания и пофыркивания. На ногах стоял, впрочем, ровно, агрессивных действий не предпринимал. Сходил к Ивану в сарай, о чем-то шушукался. Вернулся оттуда с парой лопат. Наконец мы похвалили Татьяну за борщ и селедку с картошкой, договорились о вечерней встрече и выдвинулись на дело.

– А че ты делаешь-то? – спросил я у Граубермана агрессивно. – Я тебе извозчик, что ли? Таксист? Сейчас за руль посажу… Что за разврат? Алкоголь размягчает душу и мозг. Лишает здравого смысла и ориентации в пространстве.

– А я не умею водить машину, – ответил он надменно. – Даже на велосипеде не умею, даже на самокате… У меня такая религия… Потомственный пешеход…

Мы ехали долго, но он часто чмокал секретными бутыльками. Мне было не до Гарри. На подъезде к местечку Друя нас остановили пограничники. Я вспомнил, что мы должны были купить пропуск в сберкассе. Не обратили внимания и на желтый транспарант. Здравствуй, погранзона! У нас в Лынтупах такая же ситуация: специальный режим перехода для местных жителей. После шести вечера границу охраняет конь. На привязи. Без шуток. Просто нет никого. Нас там никогда не останавливали, хотя на местный спиртзавод ездить приходилось неоднократно.

Я объяснил это лейтенанту в зеленой фуражке, попросил войти в наше положение. Он не производил впечатления упертого человека, но тут инициативу перехватил Гарри. Он достал саперную лопатку с заднего сиденья и заголосил: