Вольфганг Кеппен - Записки Якова Литтнера из подземелья

В город пришел крестьянин и переговорил с одним из евреев. Крестьянин рассказал, что вечером того дня, когда увезли заложников, он слышал в лесу у Лубянки выстрелы, а на следующее утро обнаружил там свежую братскую могилу.

По требованию немецкой администрации образован еврейский совет. Однако похоже, что создан он совсем не для того, чтобы помогать евреям советами; его задача скорее — отправлять их под нож. Никто не знает, как это вышло, но старостой совета стал Пинкус Грюнфельд, личность неприятная и с дурной репутацией. Национал-социализм сам находит себе пособников путем негативного естественного отбора. Грюнфельд, его жена и дочь — я сожалею, что мне приходится писать это, — похоже, готовы сыграть самую ужасную роль в трагедии евреев нашего города. Мы все подозреваем, что Грюнфельд и его компания, в надежде спасти свою шкуру, будут продавать нашу общину и вести с нашими мучителями грязную игру. Еврейский совет создал свою еврейскую полицию — для собственной безопасности и чтобы силой подкреплять свои решения. Многие молодые люди вызвались в ней служить. Еврейский совет наложил на нас тяжелую дань. Я должен заплатить пятьсот злотых, это двести пятьдесят рейхсмарок. За выполнением следят строго. Полиция как неумолимый судебный пристав ходит по домам. Кто не может заплатить деньгами, лишается домашнего имущества, которое сборщики оценивают по своему усмотрению: у бедняг уносят шкафы, кровати, покрывала, белье, посуду.

Поскольку немецкая администрация требует евреев для выполнения самого разного рода работ, еврейский совет учредил биржу труда. Здесь тоже процветает коррупция. Поскольку длительная важная работа представляет собой, судя по всему, единственную защиту от внезапной отправки на грузовике к новой братской могиле, люди бьются за любое назначение, хватаясь, как утопающий, за ту самую знаменитую соломинку. И вот на бирже за большие деньги можно купить так называемые постоянные должности. Кто хочет попасть на дорожные работы — а шоссе быстро не построишь, — должен заплатить три тысячи злотых. Работа на железной дороге, более длительная, стоит еще дороже.

Евреям дали двадцать четыре часа, чтобы сдать все меховые и шерстяные вещи. Выполнение приказа контролируется.

Поутру мы с ужасом читаем новые плакаты, расклеенные за ночь. С сегодняшнего дня каждый еврей должен носить на правой руке белую повязку шириной в десять сантиметров, с голубой звездой Давида. Невыполнение этого распоряжения карается высокими штрафами.

Появившиеся сегодня утром плакаты предписывают нам носить повязку не на правой, а на левой руке.

Вопрос о нарукавной повязке евреев никак не оставляет в покое немецкую администрацию, похоже, что каждые два дня ее мнение по этому вопросу меняется: сегодняшние плакаты гласят, что повязку следует носить все-таки на правой руке.

На улицах проверяют, правильно ли надета повязка. Уже в первые дни не так повязанный отличительный знак карался штрафом в пятьсот злотых. Теперь за тот же проступок грозят смертной казнью. Странный милитаристский садизм и мазохизм немцев приводит к тому, что и те, так сказать, паршивые овцы среди СС, которые обычно менее строго, чем их коллеги, выполняют свои обязанности в преследовании евреев, тщательно контролируют ношение повязки.

Новое распоряжение требует прикрепить на каждой двери и каждом окне еврейских квартир белые плакаты со звездой Давида. В течение дня все его выполнили. Но этого было мало. Теперь военная комендатура потребовала плакаты единого образца. Соответственно, эти плакаты единого образца были отпечатаны, подписаны тремя членами еврейского совета и предоставлены владельцам квартир за сотню злотых. Всем неевреям запрещено входить в помеченные таким способом квартиры.

Согласно одному из множества приказов евреев лишили права распоряжаться собственным имуществом. Было объявлено, что их имущество переходит к государству. Любая продажа имущества наказуема. Несмотря на этот строгий запрет, евреи вынуждены, чтобы вообще как-то существовать, тайком (на рынке им запрещено даже появляться) обменивать у крестьян одежду, часто последнюю рубашку, на продукты. Голод сильнее страха. Крестьяне пользуются бедственным положением евреев, которым все достается дороже, чем другим. Если еврея и крестьянина поймают во время сделки, оба получат чувствительное наказание, но еврею достанется больше. Его отведут в украинскую полицию и зверски изобьют. После этого на клочке бумаги составляют протокол и угрожают послать этот протокол в СД в Тернополь, если не заплатить большой штраф украинской полиции. Отсылка протокола в СД почти наверняка означает смертный приговор. Так что еврею в любом случае приходится платить выкуп украинской полиции. Украинцы совсем не злодеи, и если денег нет, то они согласны на часы, кольца, ткани, чемодан и вообще на все, что имеет хоть какую-нибудь ценность. Только после того, как жадность украинцев оказывается удовлетворенной, протокол разрывают.