Надежда Нелидова: Обратная сторона тарелки [сборник]

Лялька шмыгает носиком, тискает грязный носовой платочек. Добросовестно и нудно припоминает, как заступила на смену, как Галя попросила её подменить на раздаче.

— Нам в тот день с базы привезли мешок списанной гречки. Мыши туда накакали, — простодушно объясняет Лялька. — Галя с Ашотом поехали на мукомольный: перемолоть ту гречку и потом печь гречишные блинки… — она кивает в сторону огромной сковороды с чем-то вязким, чёрным.

— Господи, это что, смола: грешников поджаривать?!

— Это фритюр. Печём блины, оладьи, сырники, — обижается Лялька. — Свеженький: двух месяцев не прошло, как меняли. Так-то и по полгода не сливаем… Галя потом этим маслом забор на даче пропитывает. Говорит, от гниения отлично…

— Ну, вот… — продолжает она, — В девять открылись, как всегда. Бабушки уже у дверей паслись. У нас каша и чай дешёвые…

Слушая унылую Ляльку, хочется заплакать или заснуть. Или как следует треснуть сумкой ей по башке для ускорения.

— … И потом эта женщина из очереди возвращает пирожные и просит: «Поменяйте эту коробку, пожалуйста».

Я вздрагиваю и просыпаюсь. Настораживаюсь, делаю стойку, как гончая, напавшая на след. Мне даже кажется, уши у меня зашевелились, раздвинули волосы и встали торчком.

— Стоп, стоп, стоп. Что за женщина? На каком основании вы, Елена Николаевна, приняли у неё обратно оплаченные пирожные? Согласно Типовым правилам, продовольственный товар надлежащего качества обмену и возврату не подлежит.

— Да она даже от прилавка не отходила! Посмотрела и вернула! — отбивается струсившая Лялька.

— Хорошо, пусть так. Чем пирожные её не устроили?

— Она сказала… Сказала, что несёт их, кажется, в больницу приятельнице. И та не любит пирожные с вишенками, а любит как раз с дольками абрикоса… И потом, она нашла дефект: там на двух пирожных следы от пальцев. Галя, наверно, их горячими неаккуратно укладывала.

— Та-ак. Припомните, подозреваемая… то есть, Елена Николаевна… Припомните, не совершала ли та женщина каких-либо манипуляций с пирожными? Сосредоточьтесь, напрягите память — это очень важно.

— Она коробку взяла, открыла, понюхала. Потом стояла, думала… И, когда народ рассосался, попросила поменять пирожные. Очень деликатная женщина.

— В течение какого времени, как вы заметили, народ «рассосался»? Минут пять?

Лялька краснеет и кивает. Всё понятно. Значит, все десять. За десять минут можно отравить полгорода, не то что одну семью. Той женщине было всё равно, кому подсыпать яд. Просто злорадно наблюдала со стороны за суматохой в кафе. За тем, как несчастные корчатся и хватаются за животы, как их увозит скорая…

У Ляльки всю жизнь проблемы со зрительной памятью. Она описывает внешность отравительницы: средний рост, средний возраст. Униформа: китайский пуховик кислотного цвета, капюшон оторочен кошкой. Дешёвый китайский синтетический шарфик. Ниже прилавка по понятным причинам описать не может.

Особые приметы: плохо прокрашенные русые волосы, у корней пробиваются свои, седые. Жирно нарисованные на веках стрелки. Морковная помада немножко размазалась под носом. Под это описание подходят Галя, я, Лялька и 85 процентов женщин, которые сейчас идут мимо кафе «Фиалка».

Лялька деловито возвращается к реанимации плесневелого творога. И тут я замечаю, что из кармана её рабочего халата торчит синий бумажный уголок. Она пытается локотком незаметно запихнуть его обратно.

— Что это у тебя? Ну-ка дай.

Реакция Ляльки неожиданна. Измерив взглядом расстояние до двери, она с удивительной прыткостью прыгает к ней. Я ещё не утеряла профессиональных навыков. Ставлю ей подножку, заламываю руки и валю на пол.

— Да что с тобой, Лялька?! Какая-то дурацкая тетрадь…

— Вот именно: какая-то дурацкая тетрадь! Какое тебе дело? — пищит подо мной Лялька. — Это очень личное, мой дневник!

Я, тяжело дыша, засовываю трофей в сумку: дома почитаю. Растрёпанная Лялька трясётся как цуцик — смотреть противно.

«Никогда, никогда, никогда — слышите?! — даже если вы умираете от голода — не ешьте в кафе „Фиалка“!»

Я пожимаю плечами: странное начало для личного дневника незамужней женщины.

«Кафе „Фиалка“ — это конец пищевой цепочки. Последнее звено в ней — ваши желудки. В том числе детские, нежные и слабенькие. К нам ведь любят ходить дети. Цветы жизни. Хотите, детки, расскажу вам сказку об увлекательных похождениях куска мяса?

Вон он красуется в витрине, и его цена приближается к цене на кусок золота. И мясо лежит, лежит, лежит, как заколдованное… Затем, мои маленькие друзья, с ним начинаются волшебные превращения. Его замачивают в зелье из хлорки и жидкого дыма…