Алексей Камышинцев - Начало осени

Не успел Юрик подойти к своей машине, где его дожидался практикант из училища, приставленный к нему помощником, как откуда ни возьмись появился сменный мастер.

— Снова ты, Клепиков, опоздал! — с ходу начал он напирать на Юрика. — В который раз уже… Машина простаивает, а он разгуливает!

— Да ладно, Никита Иваныч, сей момент начнем работать. Не шебаршись…

— «Не шебаршись»… — продолжал ворчать мастер. — Вот опять от тебя попахивает. Эх, Клепиков, Клепиков… Дело ответственное, сложное. Это тебе не в ротации: загнал рулон в машину — и ходи руки в брюки! Здесь — высшая квалификация, понимать надо. — Никита Иванович был печатник старой закалки и свою специальность считал наиглавнейшей в типографском деле. — А ты под мухой приходишь… Как будешь машину к печати готовить?

— Все будет на мази, не дергайся, — заверил его Юрик и пояснил: — Понимаешь, кран в ванной сломался, когда утром умываться стал. Вода хлещет и хлещет! Пришлось срочно слесаря вызывать, хорошо еще, что в соседнем подъезде живет. Ну и поднес ему, компанию составил…

Юрик с помощником привезли из стереотипного цеха печатную форму на специальной тележке, толкнули ее на гладкую чугунную плиту талера — печатного стола машины. Содрали с толстого, в два обхвата, печатного цилиндра старый, весь в черных протисках декель — покрышку из нескольких слоев бумаги для того, чтобы давление цилиндра на форму было нормальным, — и закрепили новый. Каждый со своей стороны разгладил его ладонями, плотно прижимая листы к крутому стальному боку. Свободные концы взяли в зажимные планки.

Юрик встал на мостик, подвел вручную лист к упорам накладного стола, на пульте управления нажал кнопку с надписью «Проводка полотна». «Планета» тяжело вздохнула демпферами печатного стола, захваты нехотя цапнули край листа, и барабан лениво провернулся.

«Разленилась за ночь? — мысленно обратился Юрик к машине. — Погоди, ты у меня покрутишься!»

Он протянул полученный оттиск помощнику, а сам сделал еще один, сложил его вдвое и посмотрел на свет, совмещая две половины отпечатавшегося текста.

«Боковой упор нужно подать от себя пункта на три», — прикинул он.

В типографском деле свои единицы измерения — не миллиметры и сантиметры, а пункты и квадраты. В одном миллиметре примерно три пункта. В квадрате — восемнадцать миллиметров.

Для того чтобы поля книги были ровные, нужного размера и чтобы оттиск на оборотной стороне листа совпадал с оттиском на лицевой, делают приводку. Точности приводки достигают перемещением упоров накладного стола и правильной установкой печатной формы на талере. Тут нужно иметь точный глаз и хорошо набитую руку.

Но сегодня Юрик чувствовал себя не на высоте. Долго возился с передними упорами, добиваясь совпадения оттисков, потом решил передвинуть пластины стереотипов. Таких пластин, отлитых из специального типографского сплава, вроде книжной страницы с выпуклыми буквами, у него на формной доске сегодня двадцать четыре. Доска эта не сплошь металлическая, по диагонали ее прорезают деревянные полосы, к ним маленькими гвоздиками крепятся стереотипы.

Он взял специально размеченную планку, приложил к форме, освободил угол одной пластины, двинул ее немного вправо и вверх, укрепил каленым гвоздиком. Подобную операцию проделал еще с несколькими стереотипами, сделал оттиск. Нет, не получается! Не совпадают шапки полос на лицевой и оборотной сторонах.

«Вот что значит толком не похмелиться! Недобрал я маленько, — подосадовал Юрик. — Да разве шафран кумар разобьет… Была бы водочка… Так, надо ближний упор пониже опустить, а боковой на себя двинуть…»

Однако дело не ладилось.

— Виктор, я пойду курну. Закончишь приправлять, смажь машину, — наказал он помощнику, а сам направился к железному ящику у дальней стены, где над скамейкой, грозя сорваться на головы курильщикам, висели два огненно-красных огнетушителя.

Витька Никитин, или Виктор, как называет его Юрик, тем временем взялся за приправку. Разложив оттиск на крышке наклонного стола, стоящего возле машины, он начал обводить карандашом слабо пропечатанные места. Делал он это довольно ловко, обводы получались плавные, можно сказать — фигурные. Это не те квадраты и треугольники, какие он рисовал на оттисках в начале своего обучения в училище полиграфистов.

На кисть левой руки, меж большим и указательным пальцами, положен густой мазок декстринового клея; указательным пальцем правой руки Виктор берет капельку и — на бумажку, а бумажку — на нужное место. Вот так, вот так… У него глаз наметанный, сразу видит, где на обведенный участок следует подклеить один листок бумаги, где два, а где и три.