Алексей Камышинцев - Начало осени

В коридоре тяжело затопали, комната наполнилась привычным запахом долго мокнувших в воде бревен, дешевого табака, здорового пота. Шутки с подковыркой, смех, незлобивый матерок. Два упряга позади, на столе дышит вкусным паром здоровенная кастрюля, хлеб щедро нарезан толстыми ломтями. На плите поспевает чайник. Съели по миске, потянулись еще… Сергей Иванович жаловался Леньке:

— Под ложечкой так и жжет, так и жжет… Чем питаемся-то: консервы да тушенка! В больницу, что ли, сходить, анализы сдать…

— Ты жри поменьше, оно и пройдет. Изжога… — добродушно-насмешливо отзывается Ленька.

— Не больше тебя ем, не волнуйся!

— Давай-давай, мотайся по больницам, у тебя там все хвори найдут. На аптеку работать будешь.

Сергей Иванович заботился о своем желудке, но как-то непоследовательно. То ему тушенка и треска в томате вредны, то чай слишком крепко заварен, а то зачадит — с пятницы до понедельника не просыхает. Но тут он подводил теорию; дескать, спиртное на его хронический гастрит действует успокаивающе. И действительно, после пьянки он с неделю спокойно ел все, что ему ни давали, а за столом рассказывал случаи о том, как язву лечат водкой, спиртом и даже тройным одеколоном.

Взялись за чай, пили до изнеможения.

— Полегче, полегче, — предупреждал Валера, — ты, Ленька, с разворотки не отойдешь, а кустов на мостках нету.

— Ничего, — отозвался за Леньку Малахов, — чай силу не отымет! — И налил себе третью кружку.

Сергей Иванович, утробно рыгнув, отвалился от стола. Ленька не упустил случая поддеть его:

— Вот-вот, а потом ноешь — изжога!

О деньгах никто не заикался. Напились чаю, покурили, и пора на работу. Прибирая со стола, Сашка подумал, что разговор о пропаже начнется вечером, и ему опять стало как-то не по себе.

Участок, на который их направили, назывался «верхний склад», хотя никакого, в привычном понимании, склада тут не было. Деревянные мостки разбивали поверхность искусственного пруда на длинные узкие дорожки, по которым бревна баграми проталкивали к приемным окнам окорочного цеха. Там верхушки лесин захватывались зубастыми барабанами окорочных машин, которые раздевают хлысты. Металлические кулачки с силой прижимаются к бревну, стаскивают с него шершавую шкуру. Чистые от коры — «ошкуренные» бревна вылазили из окон с другой стороны цеха, шлепались в воду и плыли, желтея заболонью, по водным дорожкам на распиловку.

Они жались на мостках небольшой группкой, когда к ним подошел бригадир, рослый мужик средних лет, с лицом коричневым, точно сосновая шишка, и молодая женщина, как выяснилось — его помощница.

— Мне нужно двух парней покрепче, — сказал, оглядывая их, бригадир. — На разворотку.

Никто не знал, что такое разворотка, но Сашка сдуру, как он вскоре убедился, расправив плечи, подался вперед. Бригадир заметил его.

— Вот ты… — Он повел глазами и указал на Леньку: — И ты.

Тот без энтузиазма встал рядом с Сашкой, видимо, понимал: если парни требуются покрепче, то и работа будет потяжелее.

— Нина, — обратился бригадир к помощнице, — бери их на разворотку, покажи, что надо делать.

Сашка и Ленька пошли за Ниной к небольшому бассейну, от которого тянулись водные дорожки. С одной стороны он был отделен от них высоко поднятыми мостками. «Чтоб бревна проходили», — пояснила Нина. С другой стороны поднималось что-то вроде стенки метра полтора высотой. На стенку выходила лента цепного транспортера, по нему бревна подавались с нижнего склада сюда, на верхний.

— Нижний склад на реке, туда плоты подходят, — рассказывала Нина. — Там их расчаливают и подают транспортерами к нам, на верхний склад.

Она подошла к щитку на столбе и нажала черную кнопку, транспортер лязгнул цепью и натужно загудел. Над стенкой показался толстый шершавый комель, бревно на секунду зависло и, теряя равновесие, ухнуло в бассейн. За ним полезло второе, третье…

У Нины в руках багор, им она ловко цепляла бревнины, подкручивала, разворачивала их и направляла под мостки к окорочному цеху. Сквозь грохот транспортера и шум падающих бревен она кричала им, что лесины должны плыть по дорожкам только вперед вершинами, комель барабан плохо захватывает, нужно разводить зазор, а это остановка машины.

Всех делов на развороте — поворачивать хлысты в бассейне. С нижнего склада они идут по-разному — какой вершиной, какой комлем. Вот их и надо все вершинами развернуть и направить на дорожки, а если те забиты — собрать в щетку у края бассейна.