Надежда Нелидова: Скотный дворик [сборник]

У сына случилось обострение аллергии. Позже выяснили, что шерсть животных не при чём, но это позже. Пока же я собрала Фантика и временно повезла к знакомому. Он до сих пор, смеясь, вспоминает, как я ввалилась к нему в прихожую с огромным баулом и начала по очереди выгружать котёнкино приданое. Два корытца, пакет с наполнителем для туалета, контейнер с кошачьей травкой, мисочку для еды, мисочку для воды, шампунь, пуходёрку, пакетики с «вискасом», гремучие коробки с витаминами, любимые игрушки, коврик для точения коготков, старую шубейку, в которую он зарывался, когда спал…

— А где сам-то котёнок?!

И в самом деле, где? Немудрено такую кроху потерять в огромном ворохе вещей. Неужели оставила в такси?!

— Да вот же он!

Крошечный Фантик вскарабкался вверх по гардине мерцал из-под потолка жёлтыми глазами.

По кошачьему гороскопу он был, наверно, Лев и нуждался в свите. Никто сопровождать его никуда не собирался, и, выждав для приличия минутку, он величественно-уныло шествовал-плёлся, волоча хвост, за нами.

Фант пребывал в счастливом заблуждении, что он Солнце среди вращающихся вокруг него планет. Странные двуногие существа играли в его жизни эпизодическую роль. Я, например, существовала для того, чтобы кормить его, вычёсывать и содержать в безукоризненной чистоте посудинки для еды и для туалета. Муж был создан исключительно для любви. За полчаса до его прихода кот в надменной позе сфинкса ждал его у двери.

Потом, когда они ужинали и ложились отдыхать, Фант распластывался на нём тёплым пузом и энергично и истово «месил тесто». Лечебные свойства кошек известны. Важно не разрешать ложиться им на вашем теле выше пояса — иначе они будут забирать вашу положительную энергию. Самый лучший кошачий лекарь, определяющий больное место — трехцветный.

Фант, как я уже писала, был домашний кот и общался с улицей визуально, через окно. Когда приходили гости, он припадал алым влажным носиком, вздрагивающими ноздрями к чужим сумкам и башмакам и жадно, жадно втягивал чужие прекрасно-мучительные запахи, сладострастно вытягиваясь и дрожа всем телом до кончика хвоста. Так он познавал Мир.

Когда весна будила в нём естественные мужские чувства, наливали на пол лужицу валериановой настойки. Фантик настораживался, нюхал лужицу. Укоризненно взглядывал на нас: «Мр-м? Спаиваете, да? А я держал вас за порядочных людей». И шёл прочь, с негодованием подрагивая хвостом.

Как все мужчины, кот обожал хорошо поесть. Опустошив свою мисочку, он выискивал где-нибудь чёрствую заплесневелую корочку, вытаскивал на середину кухни и шумно обиженно грыз, не забывая коситься вокруг: «Любуйтесь, люди добрые, до чего хозяева довели свое животное».

Вот так я вспоминала Фантика, рвала сердце…

Прошло три недели.

— Это не ваш кот у речки сидит? — крикнула соседка.

Фантик, наш милый Фантик: чумазый, с шерстью сосульками, отощавший, молчаливый, отвыкший от нас. Не приласкался, не замурлыкал, дико, отчуждённо глянул своими жёлтыми глазами. Когда принесли в дом, он зашипел и, спрыгивая, оцарапал мою руку, забился под шкаф. Бедняжка, сколько ему пришлось пережить…

— Слушай, он не того… Не взбесился? — встревожился муж.

Недавно газеты писали, как больная бешенством лисица прибежала в деревню и забилась в собачью конуру. Другая оказалась аж во дворе многоэтажного дома… Вполне могли покусать нашего кота, который бродил бог знает где.

Решили с утра показаться ветеринару, а пока загнали кота на карантин в гараж. Но утром Фантик вёл себя вполне мирно. С удовольствием поел из своей миски, попил молока — водобоязни нет! Радостно «здоровался» с вещами, от которых успел отвыкнуть, тёрся о мою ногу.

Но в руки не давался: одичал, бедняжка. А может, не мог простить предательства: что не искали дённо и нощно эти три недели и смирились с потерей… В любом случае, за время отсутствия характер у него попортился.

Раньше спал с мужем — теперь устраивался у меня в ногах. Он спал пушистым белым клубочком, когда ранним утром за окном раздалось душераздирающее мяуканье, отдалённо напоминающее… Да нет же, до боли знакомое сиплое «мяу!»

Я вскочила, потревоженный Фантик с неудовольствием потянулся, но пока решил милостиво не карать меня, переменил позу. Я выскочила на крыльцо — в ту же секунду меня чуть не опрокинула белая молния, кинувшаяся мне на руки, ласково и звонко урчащая, жадно трущаяся всеми частями тела, «месящая тесто» на моей груди… Фантик?! Но кто же тогда спит на моей кровати?