Евфимия - Тайны монастырей. Жизнь в древних женских обителях

Но в истории северных женских монастырей XIX – ХХ веков был случай, когда женская обитель дала приют… мужчине. Нет, речь идет не о какой-нибудь клоунаде с переодеваниями, столь любимой зарубежными кинорежиссерами, когда некий авантюрный юноша выдает себя за девушку, а о самом обыкновенном старике. В послужном списке насельниц Ущельского женского монастыря за 1909 год под № 62 упоминается «призреваемый в монастыре дряхлый старик Петр Северианов Калмыков» восьмидесяти лет.

Послужной список за 1914 год в некоторой мере проливает свет на происхождение этого старика. Судя по данным, приведенным в этом послужном списке, Петр Калмыков был крестьянином-вдовцом и проживал в Ущельском монастыре с 1905 по 1914 годы. Однако почему он поселился именно в женском монастыре – неизвестно. Он вполне мог быть как родственником кого-либо из сестер монастыря, так и просто одиноким и безродным стариком, которого из жалости приютили монахини.

Впрочем, если вспомнить историю богатого крестьянина Ф. Ляпушкина, собиравшегося на старости лет поселиться в отстроенной им Иудиной пустыни, то не исключен и третий вариант – Петр Калмыков мог быть благотворителем Ущельского монастыря, решившим провести последние годы жизни в святой обители. Однако какое из этих трех положений соответствует действительности – неизвестно, поэтому история Петра Калмыкова, вероятно, навсегда останется тайной Ущельской обители…

В число лиц, призреваемых в женских монастырях, входили и лица молодого возраста, нетрудоспособные вследствие болезни. Например, в Ущельском монастыре находилась послушница-крестьянка Акулина Федоровна Кряжева, принятая туда в 1900 году в возрасте 24 лет. Акулина Кряжева была слепой. Судя по тому, что она потеряла зрение в возрасте трех лет, можно предположить, что слепота была следствием перенесенной ею болезни. Безусловно, в миру незрячая девушка, нуждающаяся в постороннем уходе, оказалась никому не нужной. Возможно, именно это привело ее в монастырь, куда она ушла вместе со своей младшей сестрой Клавдией. Как уже говорилось выше, Акулина Кряжева считалась послушницей, хотя на самом деле была скорее лицом, призреваемым в монастыре.

В монастыре ее обучили церковному пению и дали послушание петь на клиросе. В 1919 году, когда Клавдия Кряжева стала казначеей Ущельского монастыря, ее слепая сестра была поселена на монастырском подворье в Семженских кельях. В это время в послужном списке Ущельского монастыря нет указаний о характере послушания, которое несла Акулина Кряжева. В связи с этим можно предположить, что она, как сестра казначеи, была освобождена от послушаний.

В миру незрячая девушка оказалась никому не нужной. Возможно, именно это привело ее в монастырь, куда она ушла вместе с младшей сестрой

Призрением больных и нетрудоспособных лиц, – официально считавшихся послушницами, – занимались и другие северные монастыри. Например, в 1916 году в Арсениево-Комельском монастыре проживали четыре молодые послушницы-крестьянки, нетрудоспособные вследствие различных болезней: 24-летняя Анна Клюева и 22-летняя Текуса Баринова, страдавшие слепотой, 25-летняя глухонемая послушница Павла Грехнева, а также слабоумная 34-летняя Елизавета Калинина, поступившая в монастырь вместе со своей старшей сестрой Юлией. При этом Анна Клюева была принята в монастырь по просьбе губернаторши Е. А. Хвостовой, а Павла Грехнева, ранее находившаяся в Александровском приюте Вологды, – по просьбе губернатора Шрамченко в 1912 году.

Однако чаще всего северные женские монастыри брали на воспитание девочек-сирот. Уже упоминалось, что в Холмогорском монастыре в 1840 году был открыт «приют для девиц духовного звания», считавшийся первым образцовым учреждением такого рода. Даже в начале ХХ века в Холмогорском монастыре проживали девочки-воспитанницы. Именно они в 1913 году, к 50-летию игуменьи Ангелины (Спехиной), сочинили для нее поздравление.

В наше жестокое время текст этого поздравления кажется прямо-таки «лучом света в темном царстве». Вот он: « Кто жаждет – тот приди и жажду утоли. И научись тому, что только тот прекрасен в этом мире, в ком пламень сердца светит неустанно. Достоин только тот, кто душу отдает на жертву ближним. Велик лишь тот, кто познает любовь ценой страданья и отдает ее другим с улыбкой ясной». Увы, сейчас мы и думаем, и говорим совсем другое. Но это значит лишь то, что мы позабыли многие истины, известные в ХХ веке даже детям. Или – известные именно детям-сиротам, которые сами «познали любовь ценой страданья».