Полина Жеребцова - 45-я параллель

Тот дух, что оказался напротив, заявил, что быстро тебя обыграет и тогда ему перейдут карточная колода и кости, но ты, сделав три хода, ответила: «Игра закончена!» Все всполошились: как? Почему? И увидели козырной туз. Свет вспыхнул ярче, стал радужным, и оказалось, что все карты биты, а сверху лежит твой червовый туз! Неумелый противник исчез, а за ним последовали и трое других подстрекателей.

– Как ты думаешь, к чему это? – спросила я, подумав, что червы-сердца – это карты любви.

– К тому, что однажды ты докажешь свою силу, – Николя улыбался.

– Разбегайтесь! Гора движется! Эверест сошел с места! – пропел Костя, и мы, услышав охранника, бросились врассыпную.

Поздним вечером меня и маму ждал неприятный сюрприз. Хозяин жилья решил в наше отсутствие полазить по чужим вещам. Он отпер запасными ключами дверь, вошел в домик, и тут на него набросились Карина, Одуванчик и Полосатик. Почуяв незнакомый запах, наши питомцы заподозрили, что крадутся воры, и беспощадно вцепились в партийца «Единой России». Бывший узник, а ныне почтенный начальник тюрьмы завопил, попытался стряхнуть кошачью свору на пол, но был сурово покусан за мужское достоинство и щиколотки.

После этого происшествия хозяин жилья, матерясь, прибежал в «Алую розу». Показывая на брюки, пропитавшиеся кровью, он вскричал:

– Контры! Вы специально кошек подучили! Я хотел проверить, кто вы, осмотреться, так сказать, на местности, а теперь мне надо к врачу!

Мама, вымывшая двести пятьдесят квадратных метров, еле разогнулась от ведра с водой.

– Пришел бы ты утром, – сказала она, – получил бы шваброй промеж ребер!

Зная маму, я нисколько в этом не сомневалась.

– Вы не имеете права лазить по чужим вещам! – наехала я на хозяина.

– У нас нет письменного договора, – оскалился бывший заключенный, – поэтому что в моей хате, то мое!

– Что?! – Мама взяла в руки грязную тряпку и стала приближаться к негодяю. Заметив это, он сделал несколько шагов назад.

– Мы свидетели. – Захар вытолкнул из-за стеллажей Николя. – Мы видели, как Полина с матерью заносили свои вещи в ваш сарай. Мы местные, нас милиция послушает.

– Вот что, – глазки партийца забегали, – выставлю вас и ваших кошек на улицу прямо сегодня! Идите куда хотите!

– Сегодня?! – ахнула мама. – Скоро ночь! Ты – паршивец!

– Сегодня же! – взвизгнул хозяин и был таков.

Пришлось соображать очень быстро.

– Можно мы в магазине переночуем? – спросила я Эвереста, спешащего к иномарке.

– Еще чего. – Он презрительно сощурился: – Здесь вам не ночлежка! Ночлежек в этом городе нет! Ха!

Мы повторили просьбу Саше. Но она холодно пожала плечами и заявила, что наше положение ее не интересует. Саша собиралась в ночной клуб.

Домой с нами пошли только Захар и Николя.

– Не переживайте, – подбадривали нас ребята.

– Я его убью, – горячилась мама. – В тюрьме хоть крыша над головой и горячая баланда!

Подойдя к съемному жилищу, поделенному на несколько семей и построенному задолго до убийства последнего русского царя, мы не увидели изменений. Никто не выкинул наши вещи на улицу.

– Если честно, думала уже к вам проситься, – шепнула я Николя.

– Э… – замялся тот, и я поняла это как отказ.

Ну что же.

Захар перехватил мой взгляд и пояснил:

– Мы пока не можем договориться с родными по поводу квартиры. Опять ночуем в подъезде. Только никому не говорите. Иначе нас с работы выгонят.

– Вы можете остаться у нас. Вы мне как внуки. Ужин есть – банка рыбных консервов, – раздобрилась мама.

Но парни вежливо отказались.

На следующий день нам позвонила хозяйка.

– Даю один день, чтобы вы убрались!

– Мы заплатили вам за месяц, – ответила я.

– О возврате денег не может быть речи. Мы что, дали вам расписку?

– Сволочь.

– Чеченские лазутчики!

Она бросила трубку.

В домике начала XIX века мы прожили семь дней.

Мы набрали воды из колодца, умылись и пошли в книжный магазин, недоумевая, что ждет нас впереди…

Саша после похода в ночной клуб пропала – не явилась на работу. Каролина объявила, что у нее важные дела с Эверестом. Костя курил и никак не мог справиться с судорогами. Иногда охранник всхлипывал, а когда моя мать рядом с ним терла тряпкой пол, пробубнил:

– Лучше бы я не видел этой проклятой войны. Теперь после нее как калека. То сердце болит, то голова не в порядке… Ненавижу всех, кто заставил нас воевать!

Анна участливо его обняла.

– Я побуду в твоем отделе, – сказал мне Николя. – А ты беги на Пятачок.