Полина Жеребцова - 45-я параллель

Именно там, пережив все войны, ранения и потери, оказались бы я и мама, не возьми я кредит под грабительские проценты и не купи комнату в коммунальной квартире без удобств.

Подъехал мой автобус, которому стукнуло не менее пятидесяти лет. Его салон мгновенно наполнился едким дымом, и пассажиры кашляли, а шофер матерился и бил по баранке руками.

Здравствуй, село Бутылино!

Сероглазая Фрося упорхнула, затерялась в разномастной толпе, а я смотрела сквозь грязное стекло на деревья, небо, дома и пыталась понять, как мне жить дальше, если Николя уедет в Канаду.

Пусть он сам в это не верил! Но глубоким ведьмовским оком я уже видела, как прилетит самолет и Бенджамин спасет его. Все в этом жестоком мире имеет свои законы. Поэтому и мне нельзя сдаваться. Если приходится делать шаг назад, то только для того, чтобы вдохнуть полной грудью и совершить пружинистый прыжок вперед и вверх.

Мама негодовала по поводу моего исчезновения и обрушила на меня все проклятия, какие вспомнила. Я была обвинена в ереси и сострадании к богомерзким тварям.

– Найму людей, чтобы тебя хорошенько избили, – пообещала мамаша. – Куплю им бутылку!

Никогда не сомневалась в родительнице. Однако дочерний долг велел следить, чтобы она вовремя питалась и не забывала пить лекарства. Поэтому на высказывания подобного рода я перестала обращать внимание.

Чтобы отдохнуть от ее ругани, я отправилась в центр села, надеясь заплатить за коммуналку, но обнаружила раздавленного машиной кота. Он лежал на противоположной от нашего дома стороне. Вначале я побоялась к нему подойти, но затем обернулась и заметила, что дети Трутня трогают раздавленного кота палкой.

В «Антигоне» говорится, что душа не обретет покоя, если не похоронить тело.

В траве валялся цветной пакет. Я подобрала его и приблизилась к коту. Дети убежали.

Голова кота была полностью раздавлена колесом и мозги присохли к дороге.

При жизни это был крупный кот с коричневыми полосками на белой шкуре. Мы с мамой прозвали его Разбойником и иногда подкармливали. Нужно было положить его в пакет.

Дети Трутня, увидев, как я бестолково кручусь у кошачьего покойника, вернулись. Я вручила Любаве и Гришке свою сумку, зонтик и тетрадь дневника. Но поднять кота с дороги не хватало сил, особенно меня смущала расплющенная голова животного.

Гришка додумался:

– Тетя Полина, нужно лопатой! Я лопату принесу.

Дети нырнули в свой подъезд. В это время мимо проходил пожилой мужчина. Я окликнула его и попросила помочь, сказала, что хочу похоронить кота. Мужчина дернул головой, словно от удара невидимой пули, и спросил:

– Нездешняя, что ли? Тебе оно надо?

– Кота нужно похоронить, – повторила я.

– Тебе следует привыкнуть и жить как все!

– Сохрани меня Бог. Никогда!

– А труп давно лежит?

– Пару дней.

Мужчина взял кота за хвост и поднял над дорогой. Подбежавшие дети с лопатой застыли от ужаса. Незнакомец прикрикнул на меня:

– Открывай мешок!

Я подставила пакет, и теперь оттуда высовывались только задние лапы и хвост.

Мужчина улыбнулся:

– Вот и все. Руки помою, не беда…

Гришка и Любава остолбенели. Я положила пакет с Разбойником во второй пакет, чтобы прикрыть хвост и лапы.

Любава тихонько сказала:

– Спасибо вам. Спасибо!

С пакетом я отправилась в центр села, чтобы найти коту последний приют. Через пару кварталов мне повстречался Ворон. Он был навеселе.

Ворон спросил:

– Что в пакете?

– Кот, которого сбила машина. Иду хоронить.

– Ты гонишь!

Я раскрыла пакет.

Ворон больше ничего спрашивать не стал. Он замер на месте и долго смотрел мне вслед.

Мертвого кота в пакете, прочитав молитву из Корана, я положила в кусты шиповника.

Ночью, укутавшись в плед, я смотрела фильм про Вольфа Мессинга. Мне всегда нравились истории о людях, способных творить чудеса.

Это был ребенок из бедной еврейской семьи, которого хотели убить как колдуна. Он видел на расстоянии и читал мысли. Вольф сбежал из дома, так и не став раввином, как мечтал его отец.

Астролог Гитлера Эрик Гануссен его недолюбливал. Вольфа заточили в тюрьму, где он объявил, что хочет показать удивительные фокусы. Фашисты были декадентами, ценителями тонких искусств. Все руководство собралось в камере странного узника. И тогда Мессинг достал из тайника целую пригоршню бриллиантов и бросил их на пол. Охранники и начальство кинулись собирать драгоценности! Вольф запер их в камере и сбежал.