Имре Уйвари - Особенный год

Проходит еще несколько минут, пока машина съезжает с мели, выплывает на середину реки и направляется к противоположному берегу. И вдруг мотор снова глохнет. Пока удается запустить его, машину сносит к понтонному мосту, который наводят через реку. К счастью, перед самым мостом машина снова садится на мель.

Солдаты почем зря ругают водителя. Другие бронетранспортеры уже форсировали водную преграду, а этому никак не везет. Раньше все шло как нужно, а теперь — на тебе!

Месарош ждет, когда за ним пришлют тягач. Ему стыдно перед солдатами, но не за то, что заглох мотор, а за то, что вчера он отказался идти с ними на переправу, ведь его звали…

Когда машину вытащили на берег, командир экипажа приказывает:

— Заводи — и на мост!

— Товарищ командир, разрешите еще раз попробовать через реку? — робко проговорил Месарош.

— На мост! — строго повторяет командир, хотя злости в его голосе совсем не чувствуется. Он лучше других видит, как старается Месарош.

Танк, обеспечивающий переправу, выдвинулся вперед. Командир закусил губу. Пора бы уже вводить в бой и остальные танки. Но он промолчал.

«Интересно, что они могут сделать отсюда? — подумал командир. — Бой вон где идет, а они тут торчат». Подождав немного, он сказал одному из своих посредников:

— Посмотрите, почему застряли танки.

Посредник исчез, а когда вернулся, доложил:

— Заканчивают проверку, этого требует инструкция.

— Да-да, конечно: все же танки будут форсировать реку под водой, хотя река и не так глубока.

Артиллерия в этот момент перенесла огонь в глубину. И вдруг взревели моторы танков. Первый из них пополз в воду, следом за ним — другие. И вот уже первый танк благополучно карабкается на противоположный берег, второй, третий…

«Выправилось дело…» — думает командир.

Но танки — это еще только начало. На тот берег необходимо переправить всевозможную технику, и переправить по понтонному мосту.

Какой-то капитан умело направляет на мост машины, руководят переправой.

Вот к мосту подъезжают зенитчики, недоверчиво осматривают его.

— Рискованная переправа… — произносит офицер-зенитчик. — Ну, пушки еще как-нибудь переправим, а вот локаторы…

Командир качает головой и отвечает:

— Смотрите, вам виднее, только не забывайте о том, что идет «бой»!..

Они-то не забывают, и потому вслед за пушками на мост выезжают машины с локаторами.

Командир доволен, он улыбается. «Разумеется, все можно переправить. Что же это за учения, если мы не сделаем всего того, что в состоянии сделать?..»

И мы с командиром переправились на противоположный берег. Наша машина въехала на холм, возвышающийся над местностью. Поле боя видно как на ладони. Если до этого стреляли в основном из пехотного оружия, то теперь в бой вступили и пушки.

Командир, прислонившись к борту машины, наблюдал за ходом боя. Гигантское облако пыли и дыма висело над полем.

Солнце светило командиру прямо в глаза. Натянув на лоб фуражку, он поднял к глазам бинокль и, обращаясь к радисту, сказал:

— Вызови танкистов!

— Эстер, я Карней! Эстер, я Карней!..

Эстер отозвался.

— Почему остановились танки? — Голос командира был строг.

Ответа танкиста я не слышал.

— Оправдание вы всегда найдете, а мне важно, чтобы все танки вели огонь по «противнику»!

Командир посмотрел на разостланную на снегу карту и, словно для себя, сказал:

— Теперь пора вводить в бой второй эшелон!

Немного подождав, он оглянулся назад, но ничего не увидел.

«Ничего не понимаю, — подумал он. — Майор Чати — опытный командир, так почему же он там тянет?..»

Командиру хотелось отдать приказ, но он не стал этого делать. Майор Чати сам должен сделать это. Так будет и в настоящем бою. Командир нервно сжимал рукой кожу сиденья. Беспокойство его росло с каждой минутой. По радио он поднял подразделения.

— Ну наконец-то! — радостно воскликнул он, увидев, как справа от нас появились танки. — Так, так! Давайте, ребятки, давайте! — Однако через минуту лицо его снова помрачнело: пехота спешилась слишком рано. Дальнейший успех «боя» теперь целиком зависит от того, не будут ли допущены грубые ошибки.

Затем взгляд командира замер на целях «противника». Времени осталось мало: минут двадцать — двадцать пять. Самое трудное уже позади.

— Поехали! — говорит командир.

Куда ехать, мне говорить не нужно, я и сам хорошо это знаю. Спускаюсь в лощину. Командир отдает приказ радисту:

— Произвести пуск ракет!