Патриция Хайсмит - Чудо. Встреча в поезде

— Чарли С-бодуна, встречай Джо-Скакуна! — проговорил Джо, весь трясясь от смеха.

— Гм-гм. — Бруно мягко высвободил руку, в которую вцепилась девица с монистом на шее. — Черт, мне надо на этот поезд.

Поезд уже стоял у перрона.

— Да ты-то куда наладился? — спросил Уилсон, сведя в ниточку свои черные брови.

— Навещал тут кое-кого в Тулсе, — промямлил Бруно, чувствуя, что перепутал времена, зная одно — ехать нужно прямо сейчас. От досады хотелось плакать, молотить кулаками по грязной красной рубашке Уилсона.

Уилсон замахал рукою, словно стирая Бруно, как чертика, нарисованного мелом на грифельной доске:

— В Тулсе?

Медленно, с подобием ухмылки Бруно так же помахал рукой и повернулся. Он шел, ожидая, что компания последует за ним, но никто не шелохнулся. Дойдя до поезда, он оглянулся и увидел, как вся толпа, слепившись в один круглый комок, кубарем катится по перрону, спасаясь от солнечных лучей в темноту, под крышу вокзала. Он проводил их хмурым взглядом, чувствуя нечто заговорщическое в том, как они идут, плотно сцепив руки. Неужели что-нибудь заподозрили? Может, шепчутся сейчас о нем? Бруно сел в первый попавшийся вагон и не успел еще найти своего места, как поезд тронулся.

Когда Бруно проснулся, мир приобрел иные очертания. Поезд скользил быстро, без запинки между прохладных, голубоватых гор. Темно-зеленые долины полнились тенью. Небо было серое. Кондиционированный воздух в вагоне и прохладный пейзаж за окном освежали, как ледяной компресс. И Бруно почувствовал, что голоден. В вагоне-ресторане он чудесно пообедал бараньими котлетками, жареной картошкой и салатом, съел на десерт свежий персиковый пирог, запив его парочкой виски с содовой, и направился на свое место, чувствуя себя на миллион долларов.

Странное, сладкое ощущение цели вдруг захватило его и понесло в неудержимом потоке. Даже просто глядя в окно, он чувствовал какую-то новую связь между мыслью и взглядом. К нему начало приходить осознание того, что именно он собирается сделать. Он был на пути к убийству, которое не только воплотит в действительность мечты, лелеянные годами, но и сослужит службу другу. Бруно всегда счастлив оказать услугу своим друзьям. А жертва вполне достойна своей участи. Если подумать, скольких хороших парней он убережет от знакомства с нею! Ум его затуманило понятие о собственной значимости, и на долгое время он впал в совершенно счастливое опьянение. Его энергия, которая обычно рассеивалась, разливалась, словно река в половодье по равнине, столь же плоской и скучной, как Льяно Эстакадо, где поезд как раз сейчас проезжал, теперь бурлила водоворотом, чья воронка была направлена в сторону Меткалфа, как и неистовый агрессивный напор паровоза. Бруно сполз на краешек сиденья, и ему страстно захотелось, чтобы напротив снова очутился Гай. Но Гай, он знал, попытался бы остановить его: Гай не понимает, как сильно ему хочется это сделать и как это просто. Но Боже ты мой, он ведь должен понять, как это кстати! Бруно упер в ладонь гладкий, твердый, словно резиновый, кулак и стал молиться, чтобы поезд шел быстрее. Все мускулы у него напряглись и легонько вздрагивали.

Он вытащил листок бумаги со сведениями о Мириам, разложил его на свободном сиденьи напротив и со всей серьезностью принялся изучать. «Мириам Джойс-Хейнс, около двадцати двух лет», — было выведено его рукою четко и ясно, потому что он переписывал это уже в третий раз. «Довольно хорошенькая. Рыжая. Немного полная, невысокого роста. Беременная где-то на втором месяце. Шумная, общительная. Возможно, крикливо одетая. Может быть, короткая завивка, а может, длинная и химия». Не очень-то много, но это все, что он мог собрать. Хорошо хоть, она рыжая. Да неужели он и вправду сделает это сегодня вечером, удивился Бруно про себя. Все зависит от того, удастся ли ее найти. Возможно, придется перебрать целый список Джойсов и Хейнсов. Мириам, скорее всего, живет с родителями, подумалось ему. Бруно был уверен, что узнает ее сразу, с первого взгляда. Негодная сучонка! Он уже ненавидел ее. Он представил себе тот момент, когда увидит ее и узнает, и принялся нетерпеливо постукивать ногой по полу. Люди двигались в проходе туда и сюда, но Бруно не поднимал глаз от листа бумаги.

«У нее будет ребенок», — послышался голос Гая. Ах, потаскушка! Женщины, которые спят с кем попало, доводили Бруно до бешенства, до дурноты, как те любовницы отца, что превращали в сплошной кошмар его школьные каникулы, ибо он не мог догадаться, знает ли мать и только притворяется счастливой или пребывает в неведении. Он старался воссоздать каждое слово их с Гаем беседы в поезде. Так Гай становился ближе. Гай, подумал Бруно, самый достойный парень из всех, кого он когда-либо встречал. Гай не зря получил эту работу в Палм-Бич, и он заслуживает того, чтобы сохранить ее. Бруно вдруг захотелось быть на месте человека, который скажет Гаю, что незачем отказываться от контракта.