Владимир Топилин - Страна Соболинка

Толик со своей стороны отвечал тем же. В такие часы ночи напролет они не могла наговориться, вновь и вновь согревая на жарких кедровых дровах очередную кружку тонизирующего чая и умолкая лишь тогда, когда в маленькое оконце стучался мутный голубой рассвет, а вольнолюбивая Ветка, довольно потягиваясь, вылезала из-под нар и просилась на улицу.

Толик подтрунивал над собой, погодой, своей собакой, непредсказуемым моментом, и, конечно же, над Юрием. Порой его шутки были достаточно колкими, но точными. В них скрывалась истина, законы познанного урока, от которого исходила только польза. Он говорил прямо, открыто, глядя в глаза, без боязни, точно определяя положительные и отрицательные стороны ситуации. В своих шутках Анатолий открывал правду и не боялся этого, несмотря на разницу в возрасте и положении своего напарника: в тайге все равны.

Юрий не обижался, привык. Он понимал, что их отношения должны быть такими: как жить в одной избе с букой и молчуном, который всегда от тебя что-то скрывает? Может, поэтому тоже отвечал тем же, хотя выглядело это еще достаточно робко.

– Опять ичиги на разные ноги надел? – обращался Толик к Юрию утром, когда они просыпались и собирались идти на улицу.

Юрий внимательно смотрел на свои ноги, снимал обувь, долго разбираясь, где правый, а где левый снегоступ. Толик уходил на улицу, прыскал от смеха, переживая прикол: какая разница, на какую ногу надевать ичиги?

Так же было и в быту: «Почему ложку в кружке крутишь по часовой стрелке?», «Зачем котелок поставил на печку?», «Как ты грызешь сухари? Надо кусать левой стороной, а не правой…» и так далее. Были разговоры и в работе. Сначала Юрий не понимал его шуток, думал, в чем-то виноват, а потом стал отвечать тем же.

– Почему соболя за заднюю ногу поймал, а не за переднюю? – округлял глаза Толик.

– А он передней лапой в это время расческой шкуру чесал, – последовал ответ, и теперь охотники смеялись вместе.

Однако иногда слова Толика задевали Юрия за живое. Закрытая тема – Вера – как сучок в глаз, заставляла его умолкать, краснеть и отворачиваться, когда Анатолий вспоминал о ней.

– Ты смотри, какие Вера тебе рукавички связала из медвежьей шерсти! С пальчиком под курок, – говорил он, хитро улыбаясь, – не замерзнешь!

В другой раз наставник хрустел свежими пряниками и тоже не промолчал по этому поводу:

– Ах, Вера! В прошлом году только булочки пекла, а нынче – песочники. Ты не знаешь, случайно, для кого она так старается?

Вера! Для Юрия лишь одно ее имя заставляло биться сердце порхающим рябчиком. Он не знал, что происходит, почему на него так действует ее взгляд, отчего мелко дрожат руки, а действия становятся спонтанными и непредсказуемыми.

Здесь, в тайге, он встречался с соболятницей только один раз. Это было в тот день, когда он прилетел на вертолете. Высадившись на Рыбном озере, он встретился со своими друзьями. Они ждали его: Толик, Вера и Макарка. По поводу встречи собрались вместе, там, на общей избушке, между гольцами у озера. Два часа короткого общения: обязательный обед, разговоры, планы на будущее и расставание. Вера с сыном ушли к себе в Аскыриху, Толик повел Юрия на Соболинку. Прощание было коротким. Пожимая руку женщине, он что-то взволнованно говорил, прятал глаза. Юрий и Вера хотели казаться равнодушными друг к другу, однако это плохо получалось. Они старались скрыть все, что их волновало в эти минуты, не показывать томительных тенет, опутавших их сердца. Макарка по молодости лет не обратил внимания на то, как трудно расставаться этим двоим. А Толик, кажется, понял все.

На прошлой неделе, в воскресенье, Юрий ходил на совместную избу один. Так сказал Толик: «Шагай, дорогу знаешь, а мне некогда тут с вами». Пришлось Юрию проверять третий путик до Рыбного озера, ночевать на совместной избе одному, а на следующий день вернуться назад. Тогда он застал еще теплую печь, свежесть в зимовье, порядок, чистоту, уют и… Присутствие женщины. Оставив кучу вкусных песочных пряников и теплые медвежьи рукавицы, не дождавшись его, Вера ушла к себе в Аскыриху. Юрий понял, что она не хотела с ним встречаться наедине, чтобы не давать повода для лишних слухов.

В этот очередной раз, после связи с Верой, Толик опять отправил Юрия на озеро одного: Вера напекла свежего хлеба и пирожков. Сгорая от мысли о возможной встрече, Юрий не был против похода, скорее, даже рад, хотя скрыл от напарника свои чувства. Слабые надежды: прийти пораньше, застать хозяйку на зимовье, поговорить хоть пять минут – кипятили его разум, заставляли идти быстрее, но трехчасовой переход оказался тяжелее. Рыхлый снег, капканы, короткий ноябрьский день клонился к закату, когда он поднимался в последний взлобок перед входом в межгольцовое ущелье.