Маркус Зузак - Я – посланник

Явка назначена на половину третьего. Придется выгадывать время в середине смены и ехать обратно в пригород – суд-то местный.

И вот наступает день заседания. Одетый как обычно, я прибываю в суд, но меня просят подождать перед закрытыми дверями. Наконец они распахиваются, и храм правосудия предстает моему взору. Первый человек, который попадается на глаза, – грабитель. Без маски он даже страшнее. К тому же смотрит волком. Неделя в тюрьме не способствует хорошему настроению. И он больше не выглядит несчастным, загнанным неудачником.

А еще на нем костюм.

Дешевый – сразу видно.

Я тут же отвожу глаза, потому что, завидев меня, грабитель пытается изрешетить меня взглядом, как пулями.

«Поздновато, дружок», – думаю я.

Он сидит внизу, а я наверху, в кабинке свидетеля, – ему до меня не добраться.

Судья приветствует меня:

– Что ж, мистер Кеннеди, я смотрю, вы приоделись ради такого случая.

Осмотрев себя, я выдаю:

– Спасибо, сэр.

– Вообще-то я иронизировал.

– А я понял.

– Решили поумничать, мистер Кеннеди?

– Никак нет, сэр.

Он бы с удовольствием отправил меня на скамью подсудимых, если б мог.

Адвокаты задают мне вопросы, а я на них честно отвечаю.

– Вы положительно уверены, что именно этот человек грабил банк? – спрашивают они.

– Да.

– Абсолютно уверены?

– Абсолютно.

– Но, мистер Кеннеди, как это возможно?

– А что тут невозможного? Я этого урода из тысячи узнаю! К тому же я прекрасно помню, что именно этого парня уводили в наручниках.

Адвокат обдает меня презрением и цедит:

– Мистер Кеннеди, это процедурные вопросы. Мы не можем их избежать.

– Понятно, – киваю я.

– Что до «урода», мистер Кеннеди, прошу вас в дальнейшем воздерживаться от клеветнических утверждений. У вас, знаете ли, тоже лицо не с картины мастеров эпохи Возрождения, – решает вставить веское слово судья.

– Большое спасибо, сэр.

– Пожалуйста. – Он одаривает меня улыбкой. – Можете продолжить отвечать на вопросы.

– Да, ваша честь.

– Благодарю.

Исполнив миссию, я иду к выходу, мимо скамьи, на которой сидит грабитель.

– Слышь, Кеннеди?

«Не смотри на него», – прошу себя, но все равно поворачиваю голову. Адвокат шипит на своего подопечного – мол, закрой рот и все такое. Но парня уже не остановить.

– Ты – покойник. Я за тобой приду, слышишь, Кеннеди? – произносит грабитель очень спокойно.

Его слова должны убить меня, но не могут.

– Вспоминай об этом, Кеннеди. Вспоминай каждый день, когда смотришься в зеркало. – Его губы изгибаются в подобии улыбки. – Ты – покойник. Понял?

Я изо всех сил изображаю хладнокровие.

– Да-да-да, – роняю я и небрежно киваю.

И иду себе дальше.

«Господи, – молюсь я про себя, – дай ему жизнь» [1].

Двери зала заседаний захлопываются, и я шагаю по вестибюлю. Из-за солнца жарко, как в печке.

Женщина в полицейской форме окликает меня:

– Эд, ничего страшного. Не волнуйся.

Легко ей говорить…

– Да? А я тут думаю, не свалить ли из города, – честно отвечаю я.

– Послушай, – говорит она.

Кстати, приятная женщина: невысокая, коренастая и голос добрый.

– Уверяю тебя, когда этот парень выйдет, он будет держаться от тебя подальше, чтобы не загреметь в тюрьму снова. – В ее словах чувствуются уверенность и знание дела. – Некоторые в тюрьме ожесточаются, что есть, то есть. Но он, – кивает женщина в сторону закрытых дверей, – не из их числа, поверь мне. Он все утро проплакал. Не думаю, что тебе грозит опасность.

– Спасибо, – отвечаю я.

После разговора с ней в душе появляется надежда. Но я не знаю, сколько она там продержится.

«Ты – покойник», – звучит голос у меня в голове. В зеркале заднего вида отражается мое лицо, и на нем написаны эти слова.

А я думаю о своей жизни. О воображаемых свершениях. О дипломированной квалификации неудачника. «Провалю любое дело недорого» – вот мое резюме.

«Покойник, – думаю я. – Ну что ж, он недалек от истины».

Я трогаюсь и выруливаю с парковки.

Шесть месяцев.

Подумать только, ему дали всего шесть месяцев. Снисходительность, типичная для нашего времени.

Я не стал никому говорить об угрозе: в конце концов, леди из полиции дала мне хороший совет. Нужно забыть об этом. На самом деле я жалею, что заметка в газете попалась мне на глаза, – так бы и дальше не знал, какой срок ему дали. Ладно, хорошо еще, что в досрочно-условном освобождении отказано.