Михаил Самарский - Распятые любовью

– Двадцатый век по-другому взглянул на эти вопросы. Сначала уголовное преследование за гомосексуализм было отменено в Польше, Дании, в сороковые годы – в Исландии, Швейцарии, Швеции. А в конце шестидесятых наш брат и вовсе в открытую начал бороться за свои права. Более того, совсем недавно Швеция исключила гомосексуальность из списка заболеваний. Сейчас в Европе гомосексуалы добиваются права на заключение однополых союзов, что-то вроде брака.

– Ну, на это, мне кажется, никто не пойдёт. Какой брак между двумя мужиками? А кто в этом браке будет муж, кто жена?

– Кто на ночь не побрился, тот и муж! – рассмеялся Григорий.

Он подошёл ко мне и поцеловал…

Однажды вечером к нам с Жорой приехал его друг.

– Знакомься, Боря, – сказал Георгий, – Исаак Фрумкин, наш человек. Запомни эти имя и фамилию, ты ещё услышишь о нём! Очень талантливый молодой человек.

Гость явно не ожидал таких комплиментов и застеснялся, вжавшись в кресло.

Определение «наш человек» можно понять двояко, потому я не торопился затрагивать деликатные темы. Но картина прояснилась довольно быстро.

– Ну, что ребята, – потёр ладонями Георгий, – организуем групповушку?

Новый знакомый, как мне показалось, немного смутился. Заметив и моё замешательство, Жора вынул из своего портфеля новые журналы, протянул нам и сказал:

– Ну, что вы, как красны девицы, застеснялись? Борька наливай, знаешь, где ликёр стоит.

Я открыл бутылку и, налив напиток в рюмки, вынул из холодильника закуску.

– Прекрасно, мои юные друзья, за нас! – он опрокинул стопку и спросил у гостя: – Ну, как Исаак? Это самые последние. Очень красивые фотографии.

– Согласен, – закивал Исаак, – умеют же люди делать шедевры.

Я взял второй журнал и через минуту почувствовал, что вот-вот взорвусь. Мы повторили по ликёру, Георгий направился в ванную.

– Кто со мной? – спросил он. – Добро пожаловать.

Я на правах сожителя отправился с ним. И снова всё завертелось так, словно к нам в квартиру ворвался ураган. Через несколько минут к нам присоединился Исаак, Жора с ним выполнял роль пассивного партнёра, парень работал красиво. Георгий извивался под ним и повизгивал. Через минуту он принял нас одновременно обоих. После завершения, он, словно пьяный, дошёл до кресла, налил полбокала ликёра и залпом, осушив его, плюхнулся в кресло.

– Ребята, спасибо, – закрыв глаза, – бормотал он. Вы красавцы. Я всегда буду помнить вас. Вы просто молодцы. Чего стоите, наливайте, не стесняйтесь. У меня ещё Мартини есть, всем хватит.

Перед отлётом в США Георгий каким-то непостижимым образом организовал мне больничный лист, и я с «чистой совестью» вернулся к своему ненавистному токарному станку. Денег Жора мне оставил столько, что мне такую сумму и за полгода было не заработать, но я решил их не транжирить.

Георгий обещал вернуться из США через месяц, но больше мы так никогда и не свиделись. В восьмидесятые годы я несколько раз приезжал по его адресу, но не мог застать его дома. И однажды доездился, но об этом ниже.

Глава 10

Признаюсь честно, я долго думал, стоит ли описывать своём повествовании этот необычный случай из моей жизни или нет? В конце концов, я и сам не раз признавался, что назвать меня стопроцентным геем, что говорится, с головы до ног, нельзя.

После расставания с Георгием, я загрустил. За относительно короткий промежуток времени я настолько привязался к этому человеку, что даже потерял сон. На работе бригадир однажды даже хотел меня отстранить от работы.

– Борька, что с тобой происходит? – заметив моё странное состояние, спросил дядя Шаварш.

– Не выспался, – признался я.

– Так пойди, поспи, – посоветовал он. – Ты же шатаешься у станка. Это опасно очень.

– Как же я пойду спать? – ухмыльнулся я. – Подведу ведь всю бригаду. А план?

– Чёрт с ним с планом, – нахмурился армянин, – лучше план не выполнить, чем тебя потом из станка по кускам выковыривать.

Услышав такие слова из уст Шаварша, я весь похолодел.

– Вы думаете…

– А чего мне думать, – перебил бригадир, – я уже насмотрелся тут всякого. В соседней бригаде твой коллега, тоже токарь-автоматчик, пьяный поскользнулся и туда, – он кивнул на станок, – в одно мгновение превратился в фарш. Здесь же силища о-го-го какая, не успеешь и моргнуть.

После такого красноречивого пояснения сон мой как рукой сняло.

– Не волнуйтесь, дядя Шаварш, – заверил я. – Я буду внимателен.

– Вон налей из моего термоса чайку, выпей, взбодрись! – предложил бригадир.