Давид Гай - Террариум

“Наша встреча носит абсолютно неформальный характер, – начал он. – Так прошу к ней и относиться, за эти стены, как сами понимаете, ничего не просочится, так что рассчитываю на вашу полную откровенность, я знаком с вашими статьями и книгами и хочу уразуметь, сколь необходимо сделать то, к чему вы настойчиво призываете, пойдет ли это, действительно, во благо Преклонии – мы ведь все патриоты страны, не так ли? – а коль так, объясните, пожалуйста, почему изменение нашей Конституции столь необходимо именно сейчас? Неужто моя власть поперек горла обществу, тянет его назад, не дает развиваться, такой ли я уж монстр?” – рубанул начистоту, дабы сразу разрушить преграду недоверия: видите, я с открытым забралом, и от вас, дорогие гости, жду того же самого. Гости замежевались, начало разговора их удивило и слегка выбило из колеи, он почувствовал, особенно про монстра… пауза затянулась, он не торопил, оглядывал сидевших напротив немигающе, глаза в глаза, как умел только он один; Жук начал отвечать первым, он словно выпекал слова-блины, выливал жидкое тесто на сковороду, давал окрепнуть, переворачивал и в зарумяненном виде бросал в тарелку, речь получалась вкусной, отметил ВВП. “У нас выстроено государство-монополия, стоящее над законом и обществом, оно не в состоянии отвечать на новые вызовы.” – “А раньше могло? – спросил ВВП”. – “Раньше худо-бедно могло, а сейчас не может; выход возможен только в превращении Преклонии в правовое государство, однако мешает Конституция в ее нынешнем виде, она возвышает первое лицо над другими ветвями власти.” – “Иными словами, у нас монополия на власть одного человека”, – вставила женщина-Мальчик. – “И что здесь плохого, в Конституции записано: “ВВП определяет основные направления внешней и внутренней политики…” Почему вы считаете это тормозом для развития общества? – ведь все зависит от личности, его умения и желания действовать в интересах страны и народа; разве я так не действовал все годы, не превратил слабое, неуправляемое государство в сильное, мощное, с которым в мире считаются… и, в конце концов, не я же эту Конституцию разрабатывал и принимал…” – “Вы превратили слабое неправовое государство, безусловно, в более сильное, но такое же неправовое. У нас имитируется все: законность, независимая судебная система, свобода СМИ, демократия, наконец”, — вступил в разговор Увалень. – Все вроде бы есть, но ничего нет”. – “Вы полагаете, забрать у меня часть полномочий, урезать власть и есть выход…, но кто будет делить со мной эти полномочия, Дума? Посмотрите, кто там заседает, разве им можно хоть что-то доверить, они же все профукают… и даже новые партии, от чьей риторики звон в ушах, разве способны они на конкретные полезные дела… одна говорильня, а попадут в Думу, станут такими же, как остальные – нет, им ничего серьезного доверить нельзя. А выборы губернаторов… дайте здесь полную свободу, ослабьте вожжи – да на местах такие чудища появятся, многие с уголовным прошлым, болтуны, демагоги, бездельники…” – “Видите ли, – Увалень отодвинулся от стола, высвободив пространство для живота, – видите ли, пока сохраняется монополия на власть, исходящая из Конституции, самые честные выборы превратятся лишь в борьбу за эту монополию, и даже если предположить, что в Думу изберут самых достойных, ничего кардинально не изменится, будет повторение 90-х годов – тогдашний Правитель с самодержавными полномочиями и безответственная Дума, не имеющая доступа к реальной власти, и начнется вакханалия, борьба за эту самую власть”. – “Вот и я о том же, – ухватился за, как ему показалось, проговорку Увальня. – Я и являюсь гарантом стабильности, не допущу разброда и шатания, как при Деде, и распада не допущу”. – “Увы, стабильность – фикция, симулякр”, – ВВП вздрогнул, услышав знакомое, так нравившееся ему раньше слово. – То, что мы имеем сейчас, не стабильность, не альтернатива распаду, а его отсрочка, мы же платим дань, скажем, хозяину Вайнахии за его лояльность, и дальше будем платить, и не ему одному”.

Разговор пошел и впрямь откровенный, даже чересчур, отметил ВВП, высказываются напрямик, без оговорок и околичностей, он и хотел такой дискуссии, главное – не злиться и не пугать, не для этого же пригласил их к себе; и все-таки… “По-вашему выходит, что власть и передавать некому и незачем, только хуже будет… В рамках действующей Конституции с этим и впрямь есть проблемы, – подала реплику женщина-Мальчик. – Предположим, ваш пост займет представитель оппозиции, честный, порядочный, умный человек… ” – “А я, выходит, не умный, не честный и не порядочный?” – мигом съязвил ВВП, чем явно смутил собеседницу, которая пошла пятнами. – “Нет, нет, я о другом, и вообще, это фантастический вариант, – после заминки. – Так вот, придет к власти такой человек из оппозиции и объявит стране и миру, что Преклония стала демократической. Ничего подобного, не стала и не станет, ибо демократизм объявленный будет держаться на одной конкретной личности во главе отжившей системы властвования. Народ по-прежнему будет стоять перед ложным выбором – какому вождю присягать… А у чиновников вообще головная боль начнется, на какую карту ставить…” – “Более того, когда все на одну фигуру замкнуто, она вынуждена опираться на силовиков и чиновников, которых приходится прикармливать, разрешать им воровать и бесчинствовать в обмен на лояльность, оттого такая чудовищная, необоримая коррупция”, – добавил Жук. – “Если я вас всех правильно понял, необходимо отменять монополию на власть, но преклонская Конституция списана с галльской, там у президента тоже огромные полномочия и ничего!” – “В их Конституции не записано, что президент определяет основные направления политики, внутренней и внешней, у нас не галлийская модель, а самодержавная, переодетая в галлийскую”. – “Погодите… А может, дело не в Конституции и вообще не в законах, а в их неисполнении?” – “То есть в правоприменении, вы хотите сказать… Но почему, почему наш основной закон представляется листком бумаги, не более того? – встрял Увалень. – Да потому, что все замкнуто на одну фигуру, на Вас. А если бы в стране нашей парламент превратился в реальную силу с делегированием ему ваших, глубокоуважаемый ВВП, полномочий, не всех, но существенных, Конституцию не удалось бы игнорировать”.