Давид Гай - Террариум

Кто они, враги или предатели, как к ним относиться – на сей счет у него давно сформировалось ничем не колебимое мнение; позволил себе приоткрыть завесу в разговоре с малым с распатланной седеющей не знающей расчески шевелюрой на манер клоунского парика и в неизменной ковбойке, в которой, не боясь разгневать ВВП, не привыкшего к такой вольной одежде сидящих перед ним, приперся по вызову в кремлевскую библиотеку, где между ними состоялся нелицеприятный разговор, собственно, ВВП устроил малому в ковбойке, начальнику популярного и влиятельного радио, выволочку за передачи станции, тот отбивался, как мог, и даже отчасти понравился, что не гнулся, не лебезил и не давал обещания немедля исправиться, изменив тон и смысл эфира. Когда же это было… дай бог памяти… кажется, во второй год пребывания ВВП во власти, он тогда уже разобрался, кого надо немедленно прикрыть – и прикрыл, кого отдалить, а кого приблизить, касалось это не только телевидения и радио, но и различных персон, близких прежнему режиму Деда, хорошо разобрался, выработал линию, малый в ковбойке понадобился не для запугивания, а для прояснения позиции; беседовали с глазу в помещении с неистребимым запахом пыли в книжных шкафах, как их не чистят и не проветривают, ВВП вдруг заговорил о врагах и предателях нашего дела, так и сказал – нашего дела, беря малого в ковбойке в союзники, и в чем между ними разница: “Враги прямо перед тобой, ты с ними воюешь, потом заключаешь перемирие, и все ясно. Предателя нужно уничтожить, раздавить”, и беззлобно, просто ради констатации, добавил, обращаясь к малому по имени, но без отчества: “Вы не предатель. Вы враг”. Малый все правильно понял, и цель разговора, и смысл, и, как донесла пресс-служба, в узком кругу своих высказался в том духе, что, дескать, ВВП просто разъяснял, кто я в его глазах, он знает, что не ударю его кинжалом в спину и не буду играть в игры, но просто буду делать то, что делаю. Малый повторил то, что прямо сказал Властелину: “Если вы хотите закрыть нас, закрывайте, но я не могу заставить себя не делать то, ради чего мы существуем”. Молодец, толково ответил, вспоминал ВВП тот давний разговор, хотел завлечь малого в свою команду, сделать отчасти союзником, заключив перемирие, ибо радиостанция была полезна – в качестве показательного примера свободы прессы, оттого и выбрал доверительно-товарищеский тон… и в сущности, завербовать удалось, за исключением того, как станция вела себя во время скоротечной войны с соседней закавказской республикой, президента которого ВВП с удовольствием повесил бы за яйца – к сожалению, не удалось, а теперь поздно; тогда малый в неизменной ковбойке получил по полной программе и тут же изменил эфир; но и тогда, сильно разозлившись, не выгнал малого, оставил на своем посту… кем же сейчас малый, в конечном итоге потерявший свой пост, стал: по-прежнему враг или уже предатель – скорее второе…

ВВП вспоминал год Дракона, свой год, со смешанным чувством униженного самолюбия и гордости за неуступчивость требованиям недовольных и смутьянов, это был его последний звездный час, многое в последующие годы пошло наперекосяк, применение проверенных и опробованных средств и методов не давало теперь нужного эффекта, а иных в его изрядно потрепанном и оскудевшем на идеи арсенале уже не было; особенно часто вспоминал Мудрина с его скальпелем – ключевой момент наступил спустя ровно полгода, чуть ли не день в день, после беседы по душам в “Долгих Бородах”, некоторые полагали, что он с ходу не подпишет драконовский, как они считали, хоронящий Конституцию закон о митингах, впопыхах принятый законодателями, а даст возможность еще раз обсудить, и поступив таким образом, заработает очки у продвинутой части общества, нет, не наложит вето, на это никто не рассчитывал, а просто отодвинет вступление в силу, дабы еще раз оглядеть со всех сторон, найти и исправить очевидные изъяны… Наивняки, за кого они принимают ВВП – за непоследовательного чудака, подверженного колебаниям и душевным вибрациям? – конечно, можно, как у нас в некоторых местах говорили, шило – в стенку и на боковую залечь… но покамест рановато, и скальпель не надобен, а надобна дубина, чтобы оглоушить всю эту митинговую публику и раз и навсегда отбить охоту шастать по городам с подстрекательскими речами – так он и поступил, немедля подписав закон. А тут еще чокнутые “пуссики”, из-за которых сыр-бор: выпустить на волю после учиненного девками в храме – непозволительная слабость, страх перед протестантами – так многие воспримут, а дашь слабину – эти бандерлоги попрут на рожон, на шею сядут; к тюрьме приговорить – в мучениц троица эта превратится – мышеловка, словом. Нет, слабину решительно нельзя давать: с внутренними врагами, которые вопли поднимут: тиран, деспот, душитель свободы и прочее – он сам справится, а на Запад начхать, ну, в пару-тройку европейских стран с визитами не съездит, невелика беда. Да и патриарху обещал наказать певуний в балаклавах, чтоб другим неповадно было, не привык от своих обещаний отказываться. Посидят, голубушки, как миленькие…