Давид Гай - Террариум

Миг, когда пальцы в тонкой кевларовой перчатке сжимали голову змеи, запомнились ВВП на всю оставшуюся жизнь, это был миг высшего триумфа, победы над злым и коварным врагом, офиолатрия, которой, в сущности, ВВП не был подвержен, уступала место ощущению иного порядка, смысла и значения: змея, словно очеловеченная, превращалась для ее ловца в тех все еще многочисленных врагов, как внутри Преклонии, так и за ее пределами, которых он недрогнувшей рукой хотел бы вот так же сжать за горло и почувствовать пальцами их недолгую бурную агонию…

Улетал ВВП домой в отличном настроении, с чувством исполненного долга и был крайне раздосадован сообщением пресс-службы: несмотря на все принятые меры секретности, в интернете появилась-таки фотография – он в кевларовом костюме сжимает голову змеи; снимок был сделан с большого расстояния, однако фигуру ВВП, пожалуй, можно было распознать, и лицо, спрятанное под войлочной шляпой, было похоже, подпись под фото гласила, что, по непроверенным данным, ВВП охотился на змей, однако твердых доказательств нет – видимо, сам снимавший не поверил в вероятность такого события, однако снимок все-таки обнародовал и точную дату обозначил; в Сети развернулась бурная дискуссия – ВВП это или змеелов, похожий на него; большинство считало – это не ВВП, а хитро сделанный фотомонтаж, спрашивается, ему что, нечем заняться кроме как такой охотой? Пресс-служба поддержала эту версию, сообщив в СМИ по поводу злосчастного снимка, что это чистейшая мистификация – в это самое время ВВП находился на отдыхе в своей кавказской Резиденции, для вящей убедительности растиражировала прошлогодние снимки ВВП, катающегося на водных лыжах, и шумиха в интернете сама собой сошла на нет.

А теперь зададимся непраздным вопросом: что же это за страна, именуемая Преклонией, и каковы населяющие ее люди? – они могут, преисполненные сомнительной гордости, заявить о себе: кое-что из того, что происходило на нашей земле, не имело примеров в мировой истории; сомнительная гордость в данном случае извинительна и уместна, ибо есть, безусловно, повод гордиться прошлым – и одновременно сетовать на то, что жизнь, менявшаяся с течением столетий за пределами гигантских преклонских равнин, куда больше отвечала запросам обитавших там жителей, нежели остающееся на долю ни в чем не преуспевших преклонцев; и коль подступает жаждой глотка воды в пересохшую гортань неизбывное желание сравнивать и сопоставлять, а страсть к сравнению и сопоставлению не избыта у многих по сию пору, то приходится признавать: если, скажем, евреи – укор миру, то преклонцы — назидание, как не надо жить. А как правильно жить, мало кто ведает, отсюда и ожесточенные споры: для одних Преклония – тысячелетие рабства и государственного произвола, для других – подвиги и победы, позволившие создать могучее государство, для одних европейская страна, сбившаяся с пути и заплутавшая в закоулках истории, для других – азиатчина с ее неизбежной деспотией, тем не менее вобравшая в себя смелые европейские идеи, культуру, и вот уже сколько веков следует на этой земле чередование взлетов и катастроф, движения и застоя; сколько копий сломано в таких спорах, чего только не высказывали преклонские мыслители, а уж в ярких мыслителях недостатка страна не ощущала: скажем, только в силу покорности стали мы великим народом или – каждый важный факт нашей истории пришел извне, каждая новая идея почти всегда заимствована, признали бы правоту этой истины – поубавили бы спеси и желания возносить собственное величие, добавилось бы скромности, от которой еще никто не умирал, возможно, научились бы таким ни для кого не вредным качествам, как трудолюбие и усердие; и, разумеется, верно подмечалось, что Преклония словно в оправдание своего имени – извечное преклонение перед властителями, которые не следовали мудрым советам, ибо, как известно, нет пророков в своем отечестве.

И все-таки, что же это за народ такой, почему именно такой, а не другой, ни на кого не похожий? – ответ дан давно и спорить с ним нет нужды, поскольку угадан точно: среди такой природы и в таком климате только и мог существовать и выжить такой народ; на сотни, на тысячи километров, до самого окоема, огромная равнина, жуткое, вводящее в тоску однообразие, при этом население не расселялось, как подчеркивал историк, а переселялось, переносилось птичьими перелетами из края в край, покидая насиженные места и садясь на новые, история Преклонии есть история страны, которая колонизируется, преклонские расстояния убивают, “Широка страна моя родная…” далеко не благо, ширь требуется преодолевать, чтобы удачливо на ней хозяйствовать, и чем она больше, тем труднее это сделать; широк преклонский человек, надо бы обузить – вспомним к месту сказанное великим писателем, творившим в городе на болотах, откуда родом ВВП; на Западе же земли много меньше, она не утомляет взор, напротив, разветвлена, рельеф изрезанный, извилисты очертания морских берегов, горные хребты, плоскогорья и равнины сменяют друг друга, глубокие заливы, выдвинутые в море полуостровы и бесконечные мысы образуют кружево Средиземноморья, западной, южной и северной Европы. Про климат же преклонский и говорить нечего, сравнения с соседями не выдерживает, зимы долгие, снежные и морозные, лета жаркие, абсолютная разница температур для Гансонии, Альбионии, Галлии, Латинии и других стан Западной Европы 40 градусов, для Преклонии (до Урала) – 70, а в Сибири 100 и выше; бесконечные дожди сменяются засухами, ранняя зима часто укладывает урожай под снег, благоприятное время для сельскохозяйственных работ почти на два месяца короче, чем во многих странах. Если посчитать все, чем природа наделила и чем обделила преклонцев, вполне может оказаться, что вряд ли принадлежат они к богоизбранным, как некоторые утверждают; лишь полезные ископаемые: нефть, газ, уголь, дерево – те, что в высокой цене, не давали стране разориться и даже в последние годы способствовали накоплению денег, однако неизвестно еще, на пользу это идет или во вред – ведь цена может измениться и что тогда останется…