Александр Казимиров - Бульварное чтиво [Сетевая компилляция, калибрятина]

Грунин прилег на диван. Он ждал хозяев и расчета.

Скрипнуло крыльцо. Причитая и охая, в сени ввалилась пожилая женщина. На пороге она замерла и оперлась спиной на косяк. Дом содрогнулся от плача. Баба, качаясь, подошла к гробу.

— Господи, родненькие! Кто это? — удивилась она.

Римма задумчиво уставилась на симпатичного покойника, затем перевела взгляд на женщину.

— Как это кто? Вы что, мамаша, родное дитя не признаете? Это его смерть исказила, ну и я немного! Он это, он!

Женщина долго искала сходство покойника с сыном.

— Васька-то брюнетом был и росточком ниже.

Такой катастрофы Леша не ожидал! Он отвесил Римме звонкий подзатыльник, накинул куртку и исчез в дверях. Римма принялась раздевать Лжевасилия, звала Грунина на помощь, но тот уже был далеко. Сунув руки в карманы, он шагал в город и вслух проклинал бестолковую сожительницу. Под его ногами маринованными огурчиками скрипел снег.

Римма нашла машину, загрузила в нее труп и помчалась обратно в морг. Там ее ждал очередной удар: истинный Вася находился в таком жалком состоянии, что рядом с ним было нечем дышать. Тошнотворный запах вызывал отвращение, но куда было деваться? Римма привезла мертвеца и повторила процедуру. Силы ее иссякли. Вымотанная до предела она опустилась на стул и свесила руки.

— Водки! — прохрипела Римма.

Вторую неделю продолжались поминки. По какому поводу гуляние, село забыло, водило хороводы, пело и играло на гармонях. Как массовик-затейник, Римма руководила культурной программой, принимая самое активное участие во всех конкурсах. Она все больше ощущала свою значимость. Сколько бы продолжалось торжество — трудно представить, но пьяные колхозники устроили поножовщину. Праздник закончился новыми похоронами.

Леша в одиночестве коротал вечера и страдал от ревности. «Гуляет, стерва! Зачем теперь я ей нужен? Там — вон сколько кобелей и самогона!» — его душило отчаяние. Он представлял, как Римма ублажает мужиков, и мысленно рисовал картину мести. На переднем плане ревнивец видел себя с разбитыми кулаками. Изменщица хватала его за ноги и слезно умоляла о пощаде. Сзади, за ее спиной, валялись трупы любвеобильных механизаторов, хлеборобов и скотников. Леша опускался на колени, прижимал к себе блудливую подругу. Они обнимались, рыдали, благородно прощая друг другу доставленные обиды.

Словно услышав плач сожителя, Римма вернулась. Ничего не объясняя, собрала вещи и укатила в гостеприимное село.

III

Несложившаяся семейная жизнь окончательно подкосила Грунина. Он совершенно перестал следить за собой. На лице похожем на спущенный футбольный мяч выделялись рыбьи глаза, затянутые паутиной кровавых капилляров. Крупный нос с торчащими из ноздрей волосками и потрескавшиеся губы придавали физиономии выражение небывалого страдания.

От скуки Леша размышлял: «Самые красивые женщины — там, где очень пьяные мужчины. А самые пьяные мужчины — это халявщики! Выходит, если сделать водку бесплатной, то все представительницы слабого пола моментально станут неотразимыми! А когда вокруг столько прелести, то брутальной половине человечества будет не до войн — другие интересы! Прав был классик: «Красота спасет мир!», а красоту приумножит водка! Вот основная концепция спасения мира!» — нащупав банку с водой, он смочил горло. Светлые мысли вновь побежали по мозгам: «Где же взять столько водки, чтобы мир постоянно сверкал великолепием?» — на этот вопрос Грунин ответа не знал. Это обстоятельство огорчало, и он решил с сегодняшнего дня изменить русло, по которому текла его жизнь.

Первым делом Леша пару раз присел. Перед глазами закружились черные мошки. «Нельзя организму такие резкие нагрузки давать, постепенно надо, постепенно... — посвистывая прокуренными легкими, он нагнулся и поднял припаркованную к плинтусу пачку сигарет. — Завтра курить брошу!» Тут он вспомнил девиз покойного отца: «Не откладывай на завтра то, что можно вообще не делать!» — и усомнился в правильности выбранного решения.

Лешин папаша был поклонником человеческих слабостей и ни в чем не знал меры. Умирая от цирроза, он поделился с сыном мыслью: «Бросить вредные привычки никогда не поздно, но стоит ли доставлять себе страдания, отказываясь от них?!» Леша чтил отцовские заветы. Жизнь от этого была однообразной и предсказуемой. Но ведь нет ничего лучше стабильности! Затянувшись сигаретой и пустив пару колец, Грунин стал собираться на кладбище. В этом уголке, отстранившемся от суматохи паранджой смерти, он пристраивался к похоронной процессии. Под видом старого приятеля, выдавливал из себя слезы, лобызал покойника и с чувством выполненного долга ехал на поминки. Его все знали и снисходительно терпели, как юродивого.