Александр Казимиров - Бульварное чтиво [Сетевая компилляция, калибрятина]

— Балуй, дедушка!

Бамбочада

I

Хаос царил на журнальном столике: из опрокинутого стакана вытекла лужа, в ней захлебнулся окурок. На утопленника угрюмо смотрели тарелки, заполненные его многочисленными собратьями. Чинарики лежали вповалку, как павшие в бою солдаты. Словно от жуткой боли они корчились, роняя пепел с обугленных голов. Под столом пестрели этикетками стеклянные кегли. Смрад заполнял квартиру. По полу расползлись липкие пятна от вина и еще какие-то непонятные, затянутые тонкой пленкой жира. Декоративные ходики остановились, удивленно вскинув брови-стрелки. Они пялились на голую хозяйку, дремавшую на диване.

Женщина с закрытыми глазами пошарила по полу, выругалась. От неловкого движения жернова в ее голове пришли в движение, заскрипели несмазанными осями и вызвали тупую боль. Бессмысленность существования как никогда ярко осенила разум: «Что за жизнь поганая: двадцать восемь лет, а устала — будто вечность за плечами!» Вспоминая минувший день, Римма отметила, что возбудила интерес у мужской особи. К сожалению, ни имя ухажера, ни его внешность в памяти не сохранились — одни непристойные позы и животная страсть. «Никакого проВита! Изо дня в день одно и то же. Скоро человеческий облик потеряю!» — превозмогая слабость, она присела. В ушах зазвенели комары, жернова с грохотом слетели с осей, покатились и ударились о стенки черепа. Римма заглядывала в бутылки, искала следы прошедшего застолья.

Пальцы потянулись к тарелке, размяли окурок. Спички, затяжка. Дым вызвал тошноту и головокружение. «Хоть бы одна падла зашла, подлечила!» — но падлы еще спали, а порядочные люди уже похмелились. Римма обнаружила, что на ней ничего нет. Она грустно усмехнулась. Как на вешалку, бросила взгляд на люстру и задумалась: «Неужели кавалер в качестве трофея взял? Фетишист проклятый! — женщина подняла с пола вилку. — Воткнуть в глотку?! Один черт — никому не нужна, даже себе!»

Предчувствие боли вызвало страх. «Не эстетично. Валяешься, как овца, в луже крови. Лучше отравиться!» Пошатываясь, она прошла на кухню. Кроме фуросемида, в аптечке ничего не нашлось. «Напиться мочегонных таблеток, выгнать из себя всю воду и засохнуть, как мумия. Даже хоронить не надо — положат под стекло, будут школьникам показывать!» — Римма представила оболтусов, которые изучали ее усохшее тело и ехидно смеялись. «Что же делать? Жить устала, убить себя не хватает духа. Слабохарактерная!» — она вышла на балкон. Сплюнула вниз и заметила трусы. Они как спущенный государственный флаг трепыхались на торчащей из плиты арматуре. «Надо же, а я на порядочного человека подумала!» — Римма свесилась через перила. До трусов было рукой подать.

Потолок и капельница давали понять, что Римма находится не в раю. Подвешенная на струнах нога смахивала на стрелу подъемного крана. Ступню оттягивали какие-то железяки. Бинты на голове скрывали копну волос. «Зато расчесываться не надо!» — безразличие к внешнему виду тромбом закупорило извилины.

— Что, родненькая, оклемалась? — справилась бабка с внешностью Яги. — Уже и из милиции приезжали, а ты все во снах летаешь да матюгаешься! Делов-то наворотила — не позавидуешь! В наше время такого безобразия не было!

— Какие дела? О чем, бабуль, говоришь? — Римма напряглась.

— Ты человека калекой сделала! Шел себе дяденька красивый, в шляпе, не мешал никому. Вдруг, бац, на него голая баба с балкона прыгнула! От счастья у него позвоночник в штаны высыпался!

Римма прикрыла глаза рукой. Мало своих проблем, так еще за мужика отвечать придется.

— Посадят, чтоб на мужиков не прыгала! Ишь ты, воздушная гимнастка! Не вздумай сбежать, мы за тобой следим! — предупредила старуха, грозя желтым пальцем.

— Куда ж я убегу со сломанной ногой? — вздохнула Римма.

Римму навестил следователь, долговязый лейтенант с неуловимым взглядом. Он небрежно бросил папку на стул и стал украдкой заглядывать Римме под задранную ногу, полагая, что там скрыты все ответы на интересующие его вопросы.

— Мужик-то ваш в соседней палате лежит. Говорит, сам виноват. Дескать, поймать хотел, но не рассчитал траекторию падения. Претензий не имеет и домогается встречи. Он так-то цел, успел среагировать. Отделался переломом ключицы, да ногу подвернул. Что ему передать? Можно свидание устроить?

— Конечно, пусть приходит! Только я в таком виде… — Римма поперхнулась куском нежданно выпавшего счастья и покраснела.

Бабка с досадой ловила каждое слово — трагедии не вышло.