Владимир Топилин - Хозяин Спиртоносной тропы

Играя ножом, Хмырь метался по пустой золотоскупке, выплескивая негатив на деревянные стены, в которые можно было воткнуть острое жало. Сжатое в бешенстве в комок лицо не предвещало ничего хорошего. Сдавлено выкрикивая угрозы и проклятия, выбивал в полу каблуками сапог щепу из пола. Казалось, попадись сейчас на его пути Филька Утев, рассказавший ему за полкружки спирта о встречах Нины и Вениамина у реки ночью, разрезал бы тому спину на ремешки. Но тот был далеко не дурак: спрятав за пазуху бутылку с горячительной жидкостью, выскочил в дверь на улицу, будто Михаил Пегель дал ему хорошего пинка, и скрылся за складами.

Неизвестно, как долго могли продолжаться эмоциональные порывы Пантелея, если бы не увидел в окно того, кто смог его быстро образумить. Вмиг преобразившись, он посветлел, метнул кинжал за стойку: попал в полку, на которой были выставлены всякие товары. Глубоко вздохнув, с улыбкой вышел на крыльцо встречать того, кто мог рассказать больше, чем Филька Утев.

— О-о-о, Кузька-баламут! Сел на Поганку? — широко раскинув руки в приветствии, удивленно проговорил он. — Как мог?

— С чурки залез, — удивляясь необычному поведению хозяина лавки, ответил Кузя. Он, кое-как водрузив на спину седло, недавно вскарабкался на кобылу и теперь осторожно, стараясь не свалиться, ехал к Заклепину.

— Ай да Кузька! Ай, всадник! Никто Поганку не покорил, а Кузька едет. Кто помогал кобылу гонять? — продолжал расхваливать всадника, лопотал хозяин золотоскупки.

— Инженер помог.

— Инженер? С кем ты в горы ходил?

— Да, тот, что старше. Костей зовут.

— Он что, Поганку объездил сам, смерти не боится?

— Не знаю. Но кобылу прогнал — будь здоров! Всю ночь лежала, встать не могла, — поглаживая, жалел Поганку Кузя. Он и сам удивился ее перевоплощению: от вчерашней прыти не осталось следа! — Спокойная стала, как вода в кадке.

— Он что, утром ее тоже гонял? Или спит еще? — прищурил глаза Хмырь.

— Нет, уехали уже, — вздохнул Кузя.

— Куда?

— Домой, рано на заре, еще не рассвело.

— Почему уехали? — занервничал Пантелей.

— Мать в постое отказала, — разоткровенничался Кузька и вкратце рассказал о драке, произошедшей у них в ограде.

— За что Никита Веньке харю набил?

— Нинку Коваль не поделили.

— Нину? Нина там была?

— Нет, не была. Она вечером не приходила вовсе.

— Вечером? А днем?

— Не знаю, мне об этом инженеры не говорили. Вроде как и днем не была, — соврал Кузя, избегая дальнейшего допроса. В расспросах Хмыря скрывался какой-то умысел, он чувствовал и знал, да и люди говорили, что он зря ничего не делает.

— Где Заклепин? — переводя разговор на другую тему, спросил Кузя, не слезая на землю.

— Там, наверно, — махнул рукой на разработки тот с некоторым облегчением: уехали — слава Богу! О чем-то думая, стал смотреть, как Кузя поедет под горку в сторону прииска.

Молодой всадник легко тронул уздечку: лишь бы Поганка не побежала! Сам вцепился, как поползень, в гриву, стараясь не свалиться со спины. Хмырь сзади смеялся:

— Заклепина найдешь, привет передавай!

Кузьке вовсе не до смеха: осторожно спустился с горки, повернул вдоль склада. Облегченно вздохнул: теперь дорога ровная, только под конец через мосток проехать надо. За складом Поганка шарахнулась в сторону. Кузя едва не слетел на землю. За складом из крапивы вскочил пьяный Филька Утев, размахивая руками, заговорил заплетающимся языком:

— А-а-а! Вот и ты! Как умудрился кобылу между ног зажать? — захохотал над своей шуткой. — Что, вместо меня к Заклепину в халдеи? Ну-ну, давай, посмотрим, насколько тебя хватит ему задницу лизать. А мне надоело! Сам хотел уходить в забой. Не люблю я вот так, на посылках. Люблю с мужиками в одной упряжке. Да в общем тебе этого не понять, — обижено махнул рукой, — мал еще. А насчет коня-то — переспроси, пусть тебе вместо этой задрыги моего Скакунка дадут. Он тебя не подведет!..

Филька кричал в след что-то еще, но Кузька его не слушал, опустил уздечку и не заметил, как Поганка из шага побежала легкой трусцой. Он сначала испугался, но потом, к своему удивлению, заметил, что, привставая на стременах, улавливая шаг кобылы, ехать стало легче. Перед мостиком Поганка приостановилась, аккуратно прошла по нему, привычно направилась в конюшню.

— Куда? Трррр!.. — пытался остановить ее Кузька, но она лишь прибавила ходу. Забежала в ворота, направилась к своему стойлу, где ей всегда давали сено и овес.

— Стой! Куда прешь? — выскочил из хомутины Михаил Емельянов. Рассмотрев подслеповатыми глазами, кто едет, немало удивился: — Кузька, ты ли че ли? Как это умудрился на нее вскарабкаться?