Владимир Топилин - Хозяин Спиртоносной тропы

Место работы Симы находилось на бойком месте. Неподалеку от старательской тропы вдоль реки в скалах находился балаган, где он мог сидеть в любую погоду. Рядом — девять официально зарегистрированных приисков. А сколько старателей-одиночек работает по тайге, никто не знает. Многие хотят расслабиться, размягчить душу после тяжелого трудового дня. Несут Симе золото, украденное у хозяина.

Между Симой и рабочими существует договоренность, какой-то условный знак о встрече. В разное время года он бывает иным, меняется, чтобы не заподозрила администрация прииска. Засвистит ли рябчик, а может, откукует кукушка или крикнет ворон, все знают, что Сима на месте, можно идти. И выходят к нему бородатые, пропахшие потом, дымом и бараком мужики. Несут то, что удалось снять с бутары, когда не видел золотничник-смотрящий.

Сима тщательно меряет благородный металл и горячительную жидкость. Если это россыпь, подставляет пол-литровую железную кружку, в которой две риски: одна, нижняя — под «желтый песок». Другая, верхняя — под спирт. Если старатель приносит самородок, у Симы есть специальные весы с гирьками. Цена золота и спирта зависит от расстояния: чем дальше в тайгу, тем дешевле первое и дороже второе. Цена одного золотника — 4,26 грамма — на Тартаякских и Жейбинских приисках, которые находятся рядом по соседним речкам, стоит два рубля пятьдесят копеек «на хозяина». Спиртоносы и перекупщики дают по три с полтиной. У китайцев цена доходит до четырех рублей. В среднем цена пол-литра неразведенного спирта стоила шесть рублей, или два золотника. Очень любопытен тот факт, что самородки от ста граммов и выше «на хозяина» тут же падали в цене, стоили один рубль семьдесят пять копеек. В то время как перекупы-спиртоносы, русские или китайцы, наоборот, поднимали ее на один рубль. Нетрудно догадаться, куда охотнее нес старатель найденный самородок. Страшно представить, сколько золота уплыло через Саянские хребты мимо Государственной казны.

Прибыв на место, Сима по-хозяйски расположился в балагане: выставил спирт, достал мерную кружку и весы, приложив руки ко рту, громко крикнул вороном. Наблюдая за ним, Егор удивился, как это у него получается: слова сказать не может, а голос птицы, похожий на удар колокола — не отличить.

Прошло немного времени. Из густого пихтача высунулась косматая голова. Бородатый мужик в грязной, залатанной одежде двинулся было в их сторону, но, увидев чужого человека, замер в нерешительности.

— Иди, не бойся! — махнул ему рукой Егор.

Тот сделал несколько шагов вперед, остановился неподалеку:

— А ты хто таков?

— Свой я, — быстро сообразил Егор, выдавая себя за родственника братьев Гуляевых. — Свояк Тихону и Харитону.

Успокоившись, старатель покачал головой, протянул Симе зажатый в кулак песок, насыпал в подставленную кружку:

— Вот, что успел схватить, покуда десятник по нужде отлучался.

Рассыпного золота оказалось не так много, чуть меньше нижней метки. Сима пересыпал содержимое в мешочек, налил в кружку по верхнюю полоску.

— Сима, лей полную! Отработаю! — стреляя глазами, попросил мужик. — Дюже нутро горит. Вчера с мужиками перебрали маленько.

Сима исполнил его желание: знал, что не обманет. Трясущимися руками мужик подставил принесенную с собой железную фляжку, подождал, пока содержимое из кружки перельется до капельки, плотно закрутил крышку, чтобы не пролилось, спрятал емкость за пазуху.

— А я ить тебя где-то видел раньше, рожа мне твоя знакомая, — перед тем, как уйти, проговорил он.

— Я тут два сезона отбутарил, с тобой тоже виделся. Ты Клим Говорухин? — ответил Егор.

— Да, так и есть. А ты Егор Бочкарев?

Удивившись, протянули друг другу крепкие ладони: вот так встреча! Немного поговорили о делах на прииске, рассказали новости. Клим не стал долго задерживаться — ждали товарищи. Попрощавшись, растворился в лесной чаще, как и пришел.

За день к балагану приходили с разных приисков еще десять человек. К концу дня у Симы кончился спирт, а мешочек с золотом волнующе отяжелел. Старатели не обижали Симу, знали, кто за ним стоит. Понимали, чем грозит обман или насилие. Помнили случай в прошлом году, когда братья Гуляевы повесили у тропы китайца, который пытался отобрать у Симы дневной заработок.

Вернувшись вечером на заимку, Сима положил мешочек на полку в сенях, куда клал его всегда. Дмитрий и Василий выслушали рассказ Егора, потом вместе взвесили золото, ахнули: одиннадцать золотников! Глядя друг на друга, соображали, сколько можно собрать к концу сезона. Поняли, что отказаться от «дармового Тартаякского потока» было бы просто глупо.