Владимир Топилин - Хозяин Спиртоносной тропы

— Как вас не знать? Ваш брат Василий Степанович Коробков, управляющий Крестовоздвиженским прииском, личность далеко известная. Знать, и вы с ним имениты.

— Это мобуть, братка мой на Крестах уже двадцать лет как заправляет, — согласился Андрей Степанович, и, покосившись на «Черную оспу», прищурил глаза: — Чегой-то вы нам дорогу перегородили? Али не видите, кто едет? — Показал рукой. — Это дочка Василия, моя племянница Даша. А то сын мой, Влас.

— Мы-то видим, — так же спокойно констатировал Костя. — Да только у нас предписание есть от уездного Прокурора Ивана Константиновича Углова в связи с утечкой приискового золота делать на дорогах досмотр гражданских лиц.

— Вон как? А где ж горная полиция или казаки? — подозрительно покосился на Костю тот. — Можно ваш документ посмотреть? — А когда тот поднес к глазам развернутое удостоверение, заволновался: — Ишь ты! Аж из самого Томска прибыл. Неужто своих не хватает? — посмотрел на Егора. — Что-то мне твой портрет знаком. Егорка Бочкарев, что ли?

— Так и есть, — отозвался Егор, хладнокровно посматривая ему в лицо.

— Что ж ты тут? Тебе в тайге быть надо, золотишко ковырять. А ты не своим делом занимаешься.

— Это как посмотреть. Может, и не своим, а может, и в точку попал.

— Ну-ну, — покосился волком Андрей и властно поторопил: — Так что? Коли известно, кто я и кто вы, дозвольте проехать!

— Позже, прежде сделаем досмотр, — спокойно ответил Костя, открывая папку и доставая лист бумаги: — Вот, пожалуйте — протокол досмотра.

— Что? Нам досмотр? На каком праве, коли известно, кто мы?

— Потому что всех проверяем, даже если поедет сам хозяин прииска. Прежде чем мы приступим, огласите, что с собой везете и спуститесь с лошадей.

Андрей покрутил головой — делать нечего. «Чернооспинцы» с закрытыми тряпками лицами грозно смотрят исподлобья, коли что, шутить не будут: надо спешиваться.

Все трое слезли на землю. Будто по команде со своих лошадей спрыгнули двое в черных одеждах, протянули руки: ружья!

— Эт-т-то еще на что? — рассердился Андрей Васильевич.

— Положено на время досмотра. Если все нормально, тут же вернем.

— Что значит нормально? — испуганно подал голос Власик.

— Если нет запрещенного груза, в данном случае приискового золота. Имеете что-нибудь сказать? Нет? Тогда заявите, что при себе имеется.

— Я буду жаловаться губернатору!.. — перешел к угрозам Андрей Степанович.

— Да хоть самому Иисусу! — отмахнулся Костя и еще раз повторил. — Так что, есть с собой незаконно добытое золото или нет?

— Нету, — со злостью сплюнул тот и отвернулся.

— Хорошо! Так и отметим в протоколе: «На требование самолично предоставить имеющееся золото ответил отказом», — записал Костя, подавая Андрею Степановичу бумагу и перо: — Распишитесь.

— Это еще зачем?

— Для порядка.

Тот какое-то время выжидал, о чем-то думая, потом все же поставил подпись:

— Что дальше? Теперь-то можно ехать? Нам к закату в Минусинске быть надо.

— Успеете, не переживайте. Нет — так в Курагино у родственников остановитесь, — укладывая в папку Протокол и доставая еще одну бумагу, равнодушно проговорил Константин. — Разрешите для вашего ознакомления прочитать еще один документ.

— На кой ляд нам ваши писульки? Вы что, нас тут до вечера держать будете? — заревел медведем Андрей Васильевич. — Вы знаете, что вам за это будет?

— Догадываемся. Однако дело надо до конца довести, обождите немного, — с нисколько не изменившись лицом от его голоса и угроз, ответил Костя и начал читать: — «Главному следователю по приисковым, золотопромышленным делам города Томска Приходько Григорию Марковичу от Собакина Кузьмы Ефимовича заявление. Я, Кузьма Собакин года 1894 августа 17 рождения, неполных 16 лет от роду, передвигаясь года 1910 июня 23 года по таежной тропе берега правого реки Шинда с гражданкой Рябовой Екатериной Васильевной года 1892 октября 6 рождения, неполных 18 лет от роду, был ограблен незнакомыми мне людьми с сокрытыми лицами. При себе имели на взгляд около одной тысячи трехсот золотников (1 золотник = 4,266 грамм) намытого нами золота, а также самородок, именованный «Рука Золотухи». К сему прилагаю описание самородка: пятидесяти сантиметров длины пластина, толщиной трех-пяти сантиметров. С тыльной стороны небольшое утолщение до десяти сантиметров. С другой — овальное, сомкнутое кольцо, диаметром до десяти сантиметров, в форме пальцев. Общий вес самородка не менее пуда. Одним из участников разбойного нападения подозреваю Власа Андреевича Коробкова, потому как видел отсутствие на его правой руке трех пальцев: мизинца, безымянного и среднего до половины. В связи с данным преступлением прошу Вашего разрешения на открытие уголовного дела. Года 1910 июня 28. Подпись».