Владимир Топилин - Хозяин Спиртоносной тропы

Но жизнь не стоит на месте, и умирать в таком возрасте Кузе не пристало. Отец с улыбкой говорил: «Все рассудит время, потому что лучше нет друга!» Он помнил его слова и верил в них. Знал, что рано или поздно представится случай встретиться с Дашей и сделать выбор, как быть дальше. Ревнивица Катя об этом не догадывалась. Через несколько дней после случая с колбасой, успокоившись, заняла обычную позицию, продолжила играть роль «матушки» для Кузи. Считала его своей собственностью и даже в мыслях не допускала, что он может быть чей-то еще. Своеобразный треугольник подобных отношений постепенно заострял углы, и кто-то когда-то о них должен был уколоться. Неизвестно, как долго этого можно было ожидать: недели, месяцы или годы, если бы не случившиеся вскоре события.

В тот день Кузька явился домой раньше обычного. С утра Заклепин отправил его в Каргу (река), где в трех верстах от них находился прииск Екатериновский. Передав управляющему бумаги, вернулся назад. В ожидании каких-то срочных поручений Заклепин велел ему находиться дома. После обеда с Катей расположились за столом на улице, изучая азбуку и математику. После твердого решения учиться у Кати тому, что знает она, Кузя за две недели достиг больших результатов: выучил гласные буквы и знал десять цифр. Радуясь успехам своего ученика, учительница хвалила его:

— Видишь, не дурак, каким хотел казаться. Можешь, когда захочешь.

— Не хочу, надо, — нисколько не обижаясь, соглашался он, довольный учением.

Сегодня складывали первые буквы. Бабка Фрося с завалинки помогала.

— Повторяй: ба-бу-шка! — не торопясь, тыкала пальцем Катя в азбуку, а Кузя повторял за ней: — Ба-ба…

— Баран, — кивала головой бабка Фрося, нервируя ученика. — Кузька баран!

— Уведи ее домой, не могу так! — сердился Кузя.

— Ты не слушай ее, думай о том, что надо говорить, — успокаивала Катя.

— Как я могу, если она сует свой клюв куда ни попадя?

— Не клюв, а нос, — немного обидевшись, поправила Катя.

Их прервали. Мимо проходила тетка Глаша Куликова, крикнула с дороги:

— Кузька! Заклепин зовет. Поезжай немедля.

— Ну вот, не дадут спокойно выучиться, — надулся он как налим, вставая из-за стола. Выводя за собой Поганку, наказал Кате: — Книжку не убирай, скоро буду, продолжим учение.

У конторы администрации необычное оживление. Рядом с крыльцом, сидя на лавке, приисковые охранники горячо обсуждают с казаками на высоких тонах какое-то событие. Увидев его, замолчали, уставившись суровыми взглядами. У Кузи неприятно защемило внутри: сразу понятно, что-то случилось. Вспомнил, как стрелял на сеновале в Захара. Понял, что Заклепин вызвал не зря. В голову словно налилась тяжелая ртуть, тело будто набили мхом. Тут же хотел повернуть Поганку, ускакать в тайгу, скрыться, но понимал, что бесполезно. У казаков лошади, как ветер, догонят за первым поворотом. К тому же, не дай Бог, смахнут голову шашкой. Уж лучше идти самому.

Как в кошмарном сне, подъехал к коновязи, мешком свалился на землю, привязал ватными руками кобылу. Не подавая вида, что боится, непослушными ногами пошел в контору. Проходя мимо мужиков, поздоровался со всеми, те хмуро ответили тем же. У Кузи едва не захолонуло сердце: сам в ловушку идет!

Дверь в кабинет Заклепина открыта, оттуда слышны голоса. Приостановился в коридоре, напрягая слух.

— … и вообще, Василий Степанович, мне ваша позиция непонятна: то вы говорите надавить на дело, найти как можно скорее виноватого. А то вдруг просите приостановить, — монотонно бубнил спокойный, уверенный голос. — Вы уж, дорогой, определитесь по существу, что вам надо? Следствие располагает некоторыми уликами. Тут вам следы лошади у реки, кровь в лодке, к тому же исчезновение подозреваемого.

— Я, вероятно, не так выразился, — узнал Кузя голос Коробкова. — Надо искать на месте, там, где все было совершено. Но зачем опрашивать людей на прииске? Отнимать рабочих от дела. У нас и так происшествие: китайцы золото украли. Старатели волнуются, просят скорого разрешения вопроса с выплатой денег. А где их взять, коли не наработано? Зачем лишний раз их отрывать?

— Это, уважаемый Василий Степанович, наше дело, кого и где опрашивать. Мы сами разберемся…

Они говорили что-то еще, но Кузя не слушал их. В голове крутились слова неизвестного: «следы лошади у реки», «лодка», исчезновение подозреваемого». При чем здесь все это и Захар Климов? Ведь он стрелял в него на сеновале, никакой реки и лодки быть не может. Значит, речь идет вовсе не о Посошке.