Михаил Каминский - Переполненная чаша

— Я писал, — сказал Саксофон, — и вдруг услышал мелодию. Она была одновременно и музыкой, и разговором. Я тоже хочу говорить с вами. Зачем я пишу роман, если во мне звучит музыка и ваши голоса?..

И Саксофон ушел вместе с оркестром. Ведь в конце концов, каждый должен играть на своем инструменте и только в своем оркестре. В большом оркестре или в маленьком, это уже не столь важно.

Жил-тужил Мальчик. Без Девочки он стал хвостом своей мамы, ее отпечатком, вторым экземпляром под копирку. Когда Дама уходила из квартиры, она запирала Мальчика на ключ. Но Дама забывала отключить телефон, и Девочка звонила Мальчику:

— Здравствуй! Это я!

— Ну и что? — отвечал он ей. — Ты мне изменила, а измена — это предательство. Предательство убивает наповал.

— Ты жив! — кричала Девочка. — Но ты тряпка, размазня, инфантильный акселерат!

Мальчик вешал трубку, и Девочка в этот день ему больше не звонила. А на следующий день она набирала номер и говорила:

— Я очень виновата перед тобой. Но у меня не было другого выхода. Если бы твоя мать не спрятала паспорт, я стала бы твоей женой. А теперь я несчастная и буду несчастной все время, пока Саксофон не станет знаменитым. Ведь я люблю только тебя!

— А когда он станет знаменитым, ты полюбишь его? — спрашивал Мальчик и горько вздыхал.

— Нет, — отвечала Девочка. — Я буду тебя любить всю жизнь, но когда он станет знаменитым, мне будет легче. Мы станем ездить в «мерседесе». У нас в гостях будут знаменитые люди, у нас будет японский цветной телевизор, я буду подавать кофе на бронзовом подносе. И однажды я приду к твоей матери в норковой шубке и с бриллиантами в ушах и скажу: «Вот какая жена могла быть у вашего сына!»

— Но я уже не люблю тебя, — отвечал Мальчик. — Ты чужая жена.

— А есть на свете что-нибудь, кроме любви? — спрашивала Девочка. — Благородство, например, или ответственность? Что со мной будет? Тебе не страшно?

— Ты чужая жена, — твердил свое Мальчик, — а на свете столько несчастных чужих жен, что на всех у меня не наберется страха.

Некоторые мальчики с рождения на кого-нибудь похожи. Наш Мальчик стал похожим на свою маму — Даму. Лучше все-таки быть похожим на самого себя. А?

Девочка продолжала жить-тужить, хотя и нашла на свалке свою мечту — бронзовый поднос. Даже для ее молодых рук бронзовый поднос с непривычки был тяжел, и, неся его домой, Девочка отдыхала на каждом углу. Старик в это время сидел один в ее комнате и с помощью телефона исправлял незнакомых женщин. «Ты меня еще помнишь?» — спрашивал они слышал в ответ безразличное «Ну-ну…», или томные вздохи, или глухие рыдания, и даже иногда бурные взрывы радости. Все зависело от того, какие воспоминания пробуждал его вопрос.

Старик был очень строг к глупым и самонадеянным женщинам и, как мог, объяснял им всю пагубность их характеров и поведения. Правда, он не знал, исправляются ли они после его слов, или делают новые ошибки, — ведь у него не было возможности проверить, как усвоен его урок: он набирал номер наобум и не запоминал его. Но Старик надеялся, что после его нотаций женщины хотя бы не повторяют старых ошибок.

Девочка с подносом поднималась по лестнице, а Старик в это время набрал очередной номер.

— Ты меня еще помнишь? — спросил он. И услыхал в ответ:

— Верка! Как я рада тебе! Подожди, я перенесу аппарат на кухню, а то мы будем своим трепом мешать моему мужу.

«Кто же я в данном случае? — думал Старик, пока телефон переносили на кухню. — Герой курортного романа? Командировочное знакомство? Или я всего лишь тот самый красавец блондин, который не сводил с нее глаз целые две автобусные остановки?»

На всякий случай он выпрямил позвоночник и взбил на темечке кок седых волос. Думать над тем, что он сейчас скажет своей собеседнице, Старику не требовалось, он знал, какие одинаковые отравленные пули отливают в подобных случаях подобные молодцы.

— Чудо мое! — сказал Старик. — Почему мы встретились так поздно? Ты перепутала всю мою жизнь. Тебе не кажется, что в какой-то иной, еще до теперешней, жизни мы уже встречались и любили друг друга?

Чем тяжелее брошенный в реку камень, тем рельефнее круги на воде.

— И я! И я! И я тоже это ощущаю! — отвечала женщина. — Мы должны сегодня же встретиться. Я не сплю ночами, я все время думаю о нашей любви.

Тут Старик не выдержал:

— Как вам не стыдно! Замужняя женщина — и такие слова.

— Кто это? — женский голос слегка дрогнул, но тут же зазвучал на самой высокой нахальной ноте. — Я догадалась, кто вы. Вы друг Альфика, с которым я познакомилась в Сочи. Так вот, передайте ему, пусть вернет тридцать рублей, которые он одолжил перед отъездом.