Михаил Вольпе - Петух пропел в бухте (сборник)

— Да беда в том, что парусник без попутного ветра не может быстро двигаться. Ветер для него — все равно что ноги. — Владелец тендера был человеком сведущим и отвечал за свои слова. — Я и так все усилия прилагаю, чтобы он не сошел с курса, ведь его несет по течению. Нет ветра — значит, ноги отказали. Но я чувствую, что направление потока уже меняется, скоро мы будем огибать мыс Жоана Рибейро, новое течение подхватит корабль и внесет его в бухту. Надеюсь, его даже кормой не развернет.

— Вашими бы устами да мед пить, ньо Тудинья…

Ободренный этим разговором, юноша осторожно протянул вперед руку, точно щупальца. Закрыл глаза, чтобы придать себе храбрости: так ночь казалась еще беспросветнее. Вот тогда-то пальцы его и коснулись слегка руки девушки. Юношу словно ударило электрическим током. Однако, приоткрыв один глаз, он с изумлением увидел, что она не отдернула руку. Стало быть, ничего не изменилось, мир остался прежним. Темный силуэт Птичьего острова был уже позади. Звезды продолжали описывать параболы и круги над поникшим парусом. И вдруг блуждающий ветерок донес до него запах горных трав и полевых цветов, смесь чистых и простых ароматов, исходивших, как ему показалось, от волос девушки, хотя доносились они из плетеных корзин и мешков, в которых перевозили не только фрукты, но и травы для заварки чая.

Девушка ехала с другого конца острова, где она преподавала в начальной школе. Школа эта — жалкий неоштукатуренный домишко — была выстроена посреди спускающегося к морю холма, и молодая учительница каждый вечер наблюдала кровавую агонию заходящего солнца. Соскучившись по родным, она решила съездить домой. Долгие месяцы ей приходилось жить оторванной от всего мира. Одиночество, скудное жалованье, отсутствие стимула наполняли ее душу тоскливой тревогой и отчаянием, ранившими беззащитную юность. Поездка через канал стала для нее как бы возвращением к почти забытому прошлому, забытым радостям жизни, и незнакомая рука, робко коснувшаяся ее, внезапно обрела значение символа. Этот жест словно говорил ей: «Добро пожаловать», он признавал за ней право на счастье, казался лаской весеннего солнца, поспешившего откликнуться на ее призыв.

Кастанья протянул руку, жадно и сладострастно ощупал выпуклые бока небрежно упакованной корзины с провизией. И кому это везут такое богатство? Зачем столько еды одному? Все мы имеем право на жизнь и на капельку счастья. Он просунул руку в корзину. Привычным жестом нащупал тростниковый сахар, взял щепоть. Ага, это сахар с Санто-Антао, где изготовляют лучший в мире грог. «Когда хочешь пить, тростниковый сахар не хуже грога, — назидательно пробормотал он. И тут же возмутился: — Что ты, Кастанья, чепуху несешь. Скажи лучше: когда нет грога, и сахар сойдет».

Жон Тудинья проворчал: «Я предпочитаю штилю непогоду. Мне больше по сердцу сильная качка и волны до неба, чем мертвая зыбь. Тот, кто спешит, скорее достигнет берега». И тут же поправился: «Ну уж нет, волны до неба — это слишком, пускай лучше дует ветер». Морское течение должно было вот-вот развернуть корабль к югу.

Если бы звезды не мерцали на небе, описывая круги над поникшим парусом, если бы темный силуэт Птичьего острова не виднелся из-за густых растрепанных волос его спутницы, юноша решил бы, что ему снится сон. Во рту у него пересохло, язык, казалось, чудовищно распух, ноги затекли, по телу бегали мурашки. Чтобы прийти в себя, он встал и прошелся по палубе. Это его немного успокоило.

Он опять коснулся ее руки. Осторожно, с бесконечной нежностью погладил, один за другим, все пальцы, перебирая их, как зернышки четок, и тут же испуганно отдернул руку. Собравшись с духом, он снова завладел неподвижно лежащей ладонью соседки. Сжал ее энергично и многозначительно. Подождал, что будет дальше. Пальцы девушки чуть заметно сжались в ответ. И вот уж его пальцы более решительно отправились в странствие по ее руке, прямо к обнаженному гладкому плечу…

«А который теперь час?» — сонным голосом неожиданно спросила рыночная торговка. «Второй час ночи пошел», — ответил владелец парусника. «Ну дела!» — воскликнула она, яростно потирая ногу о ногу. Словно шквал пронесся над головой робкого юноши. Соседка быстро отдернула руку, и это невольное признание в соучастии тронуло его. Теплая волна подступила к горлу: все шло как нельзя лучше.

Сонно покачиваясь на волнах, «Гирлянда» без руля и без ветрил неторопливо преодолевала усеянные отражениями звезд валы прибоя.