Джош Хьюз - Панкшуй

Бродвей — прекрасный пример географического аспекта панкшуя. Как говорит Спид, «…Бродвей — это путь, который идет своим путем». Из его нонконформизма ты извлекаешь как хорошее, так и плохое. И то и другое приветствуется. Бродвей существовал еще задолго до сетки: сначала он был тропинкой, потом превратился в грунтовую дорогу, стал улочкой и, наконец, проспектом. Деловой центр он пересекает по диагонали, невзирая на сетку, словно соглашаясь с неизбежностью и мощью процессов, доминирующих на улицах города. Он начинается в северо-западной части Манхэттена и заканчивается в юго-восточной. Присущий ему диагональный хаос вызвал к жизни уникальные «ядра активности» типа площадей Таймс-сквер или Геральд-сквер, небоскреба Флатирон-билдинг и так далее. Нью-Йорк не был бы самим собой без Бродвея, и по сути Бродвей-то и есть Нью-Йорк. Словно нож нонконформиста, он рассекает город. Многие жители практически молятся на энергию дерзости и неповиновения, хлещущую по таким улицам, как Бродвей.

Существенно важно разобраться с тем, как именно местоположение влияет на нашу эстетику, потому что надо решить, сольемся ли мы с окружающей обстановкой или, наоборот, взбунтуемся против нее. И не важно, идет ли речь конкретно про Нью-Йорк, так как всегда можно почерпнуть вдохновение из кипящего котла хаотической ци , если ты слишком часто или в слишком большой степени обнаруживаешь в себе конформиста. Задайся вопросом: «В чем заключается мой личный Бродвей, и как он вписывается в мой персональный дизайн?»

Народ уже давно возится с проблемой нью-йоркских квартир размером с коробку из-под обуви. Кое-кто успел решить для себя, что панкшуй поможет трансформировать или же разрушить пространство. К примеру, был у меня один клиент, обитавший в квартирке-студии. Кушетку ему заменял матрас-футон. Когда в гости приходила подруга и наступало время гасить свет, он просто разворачивал свой матрас и говорил: «Ну вот, теперь ты в моей спальне».

Не первое десятилетие ньюйоркцы пытаются обуздать в себе гнев, обусловленный тем, что все их пожитки втиснуты в крошечное пространство: кухня оказывается в гостиной, гостиная — в спальне… Короче, идею ты понял. Разумеется, если ты живешь в каком-то другом плотно набитом городе или просто в очень маленькой комнате, ты отлично поймешь их состояние. Кусание локтей, зубовный скрежет и уходы в запой — вот типичные виды реакции на такую обстановку. Кое-кто выбирает потерю рассудка. Я же вместо этого предлагаю испробовать панкшуй.

С помощью панкшуя ты надлежащим образом дашь волю своему гневу (издевательства над мебелью, разлом стенных перегородок и вообще полная свобода поведения в квартире). Это позволит лучше сбалансировать душевное состояние (или разбалансировать, смотря что ты предпочитаешь). Если ты попытаешься вырваться из-под влияния безумной энергии города, она все равно тебя настигнет.

Как мы уже говорили, городскому жителю не следует превращать свой дом в убежище. Нет, жилье должно стать храмом поклонения городской энергии.

Большинство ньюйоркцев решают проблему пространства, сваливая все вещи в одну большую кучу. Как говорит Брайан Эрмански, «…у меня квартира весьма маленькая, метров шестнадцать, так что я превратил ее просто в склад со спальным местом. А все оттого, что меня увлекает энергия улицы и нет сил сидеть в клетке, как канарейка».

На вопрос, почему он до сих пор обитает в Нью-Йорке и заставляет себя мириться со столь ограниченным пространством, Брайан отвечает: «Жизнь в Нью-Йорке подобна наркотику… Мне нравится его энергия». Пусть даже у людей мало места в доме, они все равно упорно терпят, потому что им по душе городская атмосфера. Жесткий и стремительный темп жизни пьянит многих как вино, свидетельствуя об их любви к непредсказуемости, которая в конечном итоге дарит неограниченную свободу в забетонированном и скукоженном мире.

Брэд Уорнер всю свою жизнь провел в мегаполисах типа Токио, Лос-Анджелеса и Чикаго. Он утверждает, что нехватка места или чувство неудовлетворенности в гораздо меньшей степени обусловлены географией, нежели психологической установкой человека: «В любой точке Токио твое пространство всегда ограничено… Впрочем, я никогда не ощущал себя по-настоящему стесненным. Где бы я ни оказался, я стараюсь приспособиться. Чувство стесненности, загнанности в угол возникает лишь тогда, когда ты находишься здесь, хотя желал бы находиться там, то есть в каком-то другом месте». Что ж, флаг в руки мастерам выживания в обувных коробках. Банзай!