Елена Лабрус - Грязная сказка

— Да, я в курсе, что ты вёл себя как конченый садист.

Она ковырнула капрезе. И поняла, что даже хочет есть. В конце концов, дело это прошлое, аппетит ей не портит.

— А потом твой сосед, помнишь, такой с наколками, что всё ходил в белой майке?

— Колян?! — жевала она ломтик помидора с моцарелой.

— Знаешь, он как-то не представился. Просто выловил меня возле дома и тоже избил. А потом ещё машину спалил.

— Колян?! — не могла поверить она в услышанное, отложила вилку и смотрела как он молча играл желваками.

Таня понятия не имела, что Колян так поступил. Он и словом не обмолвился, когда она уезжала. Только Васька плакал, и Таня отдала ему все деньги, что у неё были, на похороны матери.

— Он сказал, если увидит меня рядом с тобой ещё раз, убьёт, — нарушил Влад молчание. — И после того, как я неделю отвалялся больнице под капельницами и ссал кровью, я ему даже поверил.

— Клянусь, я не знала.

— Не то, чтобы я испугался, — он выдохнул. — Я ждал тебя. Я искал тебя. Я хотел тебя увидеть ещё хоть разочек перед отъездом. Может быть попрощаться, по-человечески, чтобы ты не думала, что я сбежал. Я не сбегал.

— Я знаю, Влад, — опустила она глаза, а потом снова подняла их. — Я тоже. Мама прислала билет — отцу повредило ногу газонокосилкой. Он потерял очень много крови, но, к счастью, поправился, хоть с тех пор и хромает. А у них сезон, туристы, все комнаты расписаны на год вперёд. Я не могла её оставить одну. Я даже в институт вернулась с опозданием.

— Мне жаль, — и снова напряглись его скулы, когда он сжал зубы. — Жаль, что так всё вышло тогда. Странно, что мы так об этом до сих пор и не поговорили.

— Я не хотела об этом говорить. Мне тоже было очень больно, Влад. А ещё я сделала аборт.

Он уставился на неё так, словно у неё над головой загорелся нимб.

— Ты была беременна?

— И это был твой ребёнок.

Он ошалело молчал какое-то время, а потом упёрся локтями в стол и закрыл лицо.

— О, господи!

Трудно даже предположить, что творилось сейчас у него на душе.

Он тяжело выдохнул сквозь пальцы, сместив ладони вниз, а потом вздохнул, откинувшись на спинку стула.

— Он был мальчик или девочка?

— Я не знаю, — пожала плечами Таня.

Эта мука на его лица была просто невыносимой.

— Ему сейчас могло быть уже одиннадцать лет.

Его ресницы дрожали, когда он прикрыл глаза, и в уголках глаз заблестели слёзы.

— Я не могла…

— Я знаю, знаю, — кивнул он, вытер глаза руками и открыл. — Ты ни в чём не виновата.

Он запрокинул голову назад.

— Какой же я идиот.

— Влад, нам было всего по девятнадцать. Нам казалось, у нас вся жизнь впереди.

Проворная официантка удивилась, принеся горячее, что они до сих пор ни к чему не притронулись, но промолчала, сдвигая стаканы, чтобы вместить новые тарелки.

— Налить вам? — потянулась она к нетронутой бутылке вина.

— Да, спасибо, — кивнула Таня.

И проводив её взглядом, обернулась к окну, в том направлении, куда периодически засматривался Влад.

Он всё же неисправим! Две девочки, совсем юные, лет двадцати с небольшим, мирно ворковали друг с дружкой за столиком у окна.

— Знаешь, чего бы я хотел? — поднял он бокал и покачал в нём рубиновую жидкость. — Чтобы мы не были знакомы, — он поднял на неё глаза. — Чтобы можно было начать всё сначала. Пусть не тогда, пусть хотя бы сейчас. Заново, с чистого листа.

— Слишком много грязи было, Влад, чтобы с чистого, — вздохнула она. — Слишком много обид, взаимных претензий, боли. У нас не получится заново. И ты не хуже меня это знаешь.

— А я бы хотел измениться.

Он сделал глоток, не чокаясь.

«А я уже изменилась, — пригубила вино Таня. — Ещё шесть лет назад. Ради тебя. Только ты так ничего и не понял».

Шесть лет назад

ТАНЯ

— Давай-ка найди мне на этого Назарова всё, что я о нём не знаю, — бросил Тане на стол документы Кайрат. — Он сделал Савойскому какое-то подозрительно нескромное предложение. И боюсь, оно обойдётся «Савою» несколько дороже, чем он думает.

— Как скажешь, — ни один мускул не дрогнул на её лице, глядя на фотографию Влада с какого-то банкета.

Он возмужал, покрылся ещё не солидным, но каким-то деловым лоском как пасхальный кулич сахарной глазурью. И его улыбка прожжённого сердцееда откликнулась в её сердце знакомой болью.

«Где же пропадал ты, милый, столько лет? — бегали её пальцы по клавишам. — Два года назад вернулся из Лондона? Уже открыл три супермаркета? Получил диплом «Предприниматель года»? Заключил одну из самых выгодных сделок по версии журнала «Финансы и кредит»? А ещё влез на давно поделённый алкогольный рынок? Силён, что сказать!»