Елена Лабрус: Грязная сказка

Двенадцать лет назад

Думать о парне, повиснув вниз головой на шесте, рискованно.

Летя с верхней точки пилона, как из-под купола цирка, надо думать о безопасности. Сцепленные лодыжки заскользят — сломаешь шею. Врежешься в металлическую трубу — разобьёшь голову. Но она замирает в паре миллиметров от травмпункта и с огорчением отмечает, что он не смотрит.

Руки привычно обхватывают трубу, спина по-кошачьи выгибается под восторженные возгласы толпы, но он не оборачивается в её сторону.

"Может он в принципе не любит блондинок?" Веера купюр уже торчат из её трусиков, но она продолжает трясти ягодицами, ещё и ещё выманивая из похотливых мужских ручонок хрустящие бумажки.

"А может он болен редкой формой дальтонизма? Не различает цвета волос. Замечает только яркие пятна". Он в принципе Таню не замечает. Следит глазами за Рыжей Долли.

Она, правда, Даша, но она Долли. Потому что Долли — овца. И потому что рыжая — тоже овца. И потому, что её то он как раз замечает — овца особенно.

Говорят, любовь — это чёртова биохимия. Размножение — дурацкий инстинкт. Феромонами, гормонами, мускусными железами, чем только не метят территорию похотливые самцы, чтобы у самки проснулась эта врождённая способность. Только Таня вне доступа от его биологического оружия. Она не работает в зале. А он не подходит к сцене. Но её всё равно накрыло его присутствие.

Чем-то достал её этот парень — магнитными бурями, атмосферными аномалиями, гравитацией, ультразвуком, как у брачующихся дельфинов, а может единственным взглядом — но он просто зашёл в полутёмный зал, а она уже точно знала, что хочет с ним размножаться.

И он пришёл третий раз и опять не смотрит в её сторону.

— Даша, иди, — рычит Диана на Долли. — От хорошего стояка ещё никто не умирал. Будет чем заплатить за квартиру.

Диана — хозяйка этого борделя под видом стриптиз-клуба. Она всегда знает кто и в чём особо нуждается.

— Иди! Красивый парень. Хорошие деньги.

— Да ну его нафиг. Мне прошлого раза хватило, — брыкается Долли.

Таня не работает с клиентами. Только у шеста.

Озабоченное лицо Дианы становится злым.

— Даша! — свирепеет она.

— Давай я пойду, — лениво встаёт Таня. — Такая скукотища сегодня. Хорошо платит, говоришь?

Её брови удивлённо взлетают вверх, но такое решение проблемы вполне устраивает.

— Да, вся Дашина зарплата за день, — усмехается Диана в ответ на жалкое блеяние Долли. — Четвёртый номер.

Четыре — правильное число. Раз — потому что "хорошо". Два — потому что Долли сама виновата. Три — потому что Тане уже пофиг, раз платят хорошие деньги. И четыре — Таню нельзя не замечать.

Она снимает платиновый парик, взбивает пальцами свои медно-красные волосы.

«Я уже иду, милый!»

— Ты не Долли, — он даже не пьёт, оплатив бутылку дорогущего коньяка и развалившись в кресле.

— Я — Таня.

— Ну, пусть будет Таня, — он недовольно кривится, но встаёт.

Равнодушно снимает халат. Такой молодой, отлично сложенный, спортивный. Девушки, наверно, в очередь стоят, чтобы ему дать. А он приходит с деньгами и заказывает Рыжую Долли с висящей грудью и без претензий.

— Пип? Сюсэ? — она опускается на колени.

— Что?

— Это «минет» по-французски. Такая напряжённая ситуация, когда член мужчины рискует быть откушенным. Мужчины от этого испытывают немыслимое наслаждение, — она смотрит на него насмешливо.

— Я хочу, чтобы ты тоже получила удовольствие.

"Хм! А я надеялась, ты просто извращенец!"

Теперь понятно почему эта дряблая стерва отказалась идти второй раз. Надо было узнать, сколько раз она имитировала оргазм. Придётся изображать убедительнее и на один раз больше.

— Хорошо, милый! Я обожаю вкус спермы.

— Нет, я хочу трахнуть тебя как следует, чтобы тебе понравилось.

Говорят, самый страшный кошмар всех проституток — клиент, который хочет её удовлетворить.

— Ладно, значит, сегодня останусь голодной, — поднимается она с колен.

— Может заказать тебе что-нибудь поесть? — усмехается он.

— Ну, если уж ты всерьёз решил доставить мне удовольствие, то что-нибудь из французской кухни и закажи. Луковый суп, например.

— А может чесночный суп с крутонами? — и он, наконец, улыбается.

— У вас ужасный вкус, поручик, — морщит она носик.

— Тогда запейте его коньяком, — смеётся он.

"Каменный стояк. Затрахает тебя до смерти". Таня отмахнулась от звучавших в гримёрке предупреждений. Она знала убедительное средство борьбы с любым стояком — смех. Совместить их практически невозможно. Или мы смеёмся или любимся.