Пётр Алёшкин - Петр Алешкин. Собрание сочинений. Том 3

Вечера Владик проводил с Анютой за брезентом. Андрей, чтоб не подслушивать, крутил ручки Сашкиного транзистора или подсаживался к шахматистам, забивал на высадку, но обычно в первой же партии его самого высаживали. Чаще всего это делал Звягин. Андрей у него ни разу не выиграл… И по ночам Павлушин стал просыпаться. Проснется от какого–либо шороха и начинает прислушиваться, не Матцев ли это крадется к Анюте или, может быть, он уже у нее. Андрей сам понимал, как нелепы и смешны его страхи, но ничего поделать с собою не мог. По утрам он неприязненно окидывал взглядом ладную фигуру Матцева, занимающегося гимнастикой…

Валили они лес по очереди. Один пилит, а другой «вилкой», длинным шестом с насаженным на конец стальным двузубцем, толкает дерево, направляет, чтобы ложились они рядышком. Так проще цеплять тросом к трелевщику. В первые дни чаще пилил Матцев. Получалось у него ловко, легко. Даже звук мотора пилы не менялся. Мотор работал ровно, спокойно, попыхивал дымком, словно крутил цепь вхолостую. А у Андрея то сердито фыркал, то недовольно выл, то захлебывался, переставая крутить цепь. Андрей, толкая дерево, внимательно следил за пилой в руках Матцева, старался понять, почему она не капризничает. Потом и он научился по звуку мотора определять, когда нужно прижать к стволу, когда шевельнуть ею, освобождая от излишней нагрузки.

В полдень, свалив очередное дерево, Владик шумно выдохнул, прислонил к вкусно пахнувшему пню сосны пилу, снял каску, положил ее на пень, сел на комель только что сваленной сосны, сплюнул, устало оперся локтями о колени и стал смотреть, как Гончаров цепляет тросом деревья к трелевщику неподалеку от них. Андрей воткнул в землю «вилку» и увидел среди деревьев оранжевую куртку Анюты. Она с ведром в руке направлялась к речушке. Захотелось побежать к ней. Павлушин взглянул на Владика. Матцев тоже увидел Анюту и поднялся, поправил мокрые от пота волосы.

— Попились–ка сам… Я сейчас… — бросил он Павлушину и, хрустя сучьями, бодро зашагал наперерез девушке.

Андрей проводил его хмурым взглядом и взялся за пилу. Она показалась ему необыкновенно тяжелой. Павлушин примерился к ровному темному стволу кедра, взглянул вверх, выбирая, с какой стороны делать надрез, и осторожно, тихо опустил пилу на землю. Он увидел, как с ветки на ветку перелетела белка и сразу потерялась среди густых пучков игл. Андрей стал искать ее глазами и заметил, как белка перелетела на соседнюю сосну, где ветки были не столь густы. «Ух ты какая! — пошел Павлушин следом, стараясь не упустить ее из виду. — И шума не боится!» Белка проворно и бесшумно карабкалась по веткам, перелетала с сучка на сучок, пряталась за стволы и тут же с любопытством выглядывала. Потом снова ловко прыгала на другое дерево. Андрей осторожно ступал по мягкой хвое следом за ней. Он еще ни разу не видел белку, и его поразил коричневый пушистый и упругий комочек. Вдруг до него долетел смех Анюты. Андрей вздрогнул, взглянул в ту сторону и увидел девушку. Она, позвякивая ведром, убегала от Матцева, громко и тонко смеясь. Павлушин следил из–за дерева, как она легко и проворно прячется от Владика за стволы деревьев, приседая на бегу под сучьями. Андрей заметил, что Матцев мог бы ее поймать, но он только делал вид что старается схватить. И Анюте это нравилось.

Павлушин повернулся и тяжело побрел назад, думая об Анюте. Она же знает, что Владик жил с Наташей. Что она думает? Почему хотя бы из–за женской солидарности не отвратительны ей ухаживания Матцева?.. А Владик? Тому–то что надо? Играет современного донжуана? Жену оставил в Тамбове. В поселке сошелся с Наташей. И здесь сразу же к другой! Думая об этом, Павлушин морщился, пилил сосну. Он, видимо, слишком волновался, нервничал, и мотор бензопилы начал сердиться, недовольно ворчать. Сосна наконец дрогнула и стала, похрустывая, крениться. Андрей выхватил пилу из ствола и отошел в сторону. Дерево гулко ударилось о ствол спиленного ранее кедра, охнуло и, постанывая, улеглось рядом.

— Дела идут? — с веселым видом вернулся Матцев.

— Не стоят, — не глядя на него и не скрывая раздражения, ответил Павлушин.

— Мы чем–то недовольны?

— Слушай, Владик! — решительно поднял голову Андрей. — Ты, кажется, женат?

— Ну! — одновременно и подтверждая и спрашивая, — что с того, — протянул Матцев.

— Не лезь к девчатам! Оставь в покое Ан… Анюту!

— Что это ты забеспокоился? — засмеялся Матцев, берясь за ручку пилы.

— Нет, ты меня не понял! Я говорю, оставь девушку в покое!