Олег Ждан-Пушкин - Последний друг

Возможно, нынешний век со временем назовут веком коррупции. Даже ему, Редактору, некий бесталанный автор предлагал перевести после публикации гонорар на домашний адрес. Это было смешно и нелепо. А вот интересно, если бы предложили миллион, взял бы я или нет?.. — подумал Редактор. Но поскольку ответа не было, решил: пускай несут, подумаем, что с ним делать, посмотрим… Только, пожалуйста, ни рублем меньше.

Да, пора уходить. Кто он, в сущности, в литературном процессе и мире? Мелкий чиновник. Кто-нибудь оценит его труд?

Вдруг вспомнил историю с Алешей Сокольниковым. Случилось это давно, но и теперь порой саднило в душе. Он долгое время считал, что авторы — даже те, рукописи которых отклонял, — его друзья, или по меньшей мере, приятели. До тех пор, пока не случилась эта история с Алексеем Сокольниковым, старым другом. Сокольников принес в редакцию две толстых папки исторического романа, осторожно положил на стол. «О Боже, — сказал Редактор, — это ведь „Война и мир“ по весу. Мы не сможем опубликовать такое». — «А ты почитай, — сказал Сокольников. — Потом будешь говорить — сможем или не сможем». — «О чем роман?» — «О втором крестовом походе», — с неким тайным значением ответил Сокольников. «Желтые листья?» — неожиданно спросил Редактор. «Да!» И Редактор вдруг поперхнулся и засмеялся. Вынул платок и долго кашлял в него и сморкался, пытаясь скрыть глуповатый смех. Предложил старому другу кофе и даже плеснул в чашечку ложку коньяку, который всегда держал в шкафу на всякий случай, а прощаясь, проводил до двери и, словно извиняясь, крепко пожал руку.

…Они подружились на третьем курсе университета. У Сокольникова в то время была идея-фикс — написать роман о втором походе крестоносцев под названием «Желтые листья». Взахлеб говорил о будущих образах, извивах сюжета, событиях. «Почему „Желтые листья“?» — «Дело будет происходить осенью! Понимаешь, осенью!» — «А почему — о крестоносцах?» — «Это особенный период в истории Европы!» — «Но современные мотивы будут в твоем романе?» — «Плевал я на современные мотивы!» — отвечал Сокольников. С того времени прошло очень много лет. Казалось, та идея давно канула в вечность. Но если рукописи не горят, то идеи, видно, тем более не умирают. Оттого и прыснул Редактор, услышав название.

Он начал читать роман в тот же день и через несколько страниц почувствовал на лбу испарину: надежды на хороший текст таяли. А скоро и вовсе задумался: что делать? Как объяснить причину поражения старому другу? Прочитал роман внимательно и решил вместо устного разговора написать рецензию — правдивую и откровенную. «Извини, Алеша, — сказал, пряча глаза. — В разговоре я не смогу все высказать. Читай, потом поговорим». Сокольников взял листок, не присаживаясь, прочитал рецензию и молча вышел.

Явился он на следующий день. С порога было понятно, что пьян.

— Ты сволочь, — сказал он. — Ты подлец! — Упал на стул и заплакал. — Что ты написал?! Какое имеешь право?! Кто ты такой?! Я работал над романом три года! Понимаешь? Три года! Я мечтал о нем тридцать лет!

Редактор молчал.

Мужские слезы — тяжкое зрелище, и все в редакции глухо молчали.

— Ты отнял у меня три года жизни! Да что там — три года! Ты отнял у меня более важное — надежду!

Похоже, не так уж он был пьян.

Невозможно было отвести глаз от его мокрого лица. Но, похоже, сам он не замечал, что плачет.

— Ты отнял у меня дружбу! Как ты этого не понимаешь? Ты был моим последним другом! Я больше никогда не приду к тебе! Я тебя никогда больше не увижу! Не поздороваюсь с тобой, не пожму тебе руку!.. Ты это понимаешь? Ты старый, у тебя больше никогда не будет друзей! Ты будешь жить один! Понимаешь?..

— Но что я могу сделать, Алеша?

— Не знаю… Я не знаю!

Ушел.

В редакционной комнате работали еще два человека — в отделе поэзии и критики. Оба они строго глядели на него.

— Плохой роман! — закричал Редактор. — Плохой!

Беда в том, что слезы Сокольникова были вызваны его паршивыми словами, его бессовестным решением.

Писатели работают по-разному. Одни уходят в молчаливое одиночество, другие жаждут немедленного успеха и с первых страниц начинают искать слушателей. Сокольников — молчал. А поскольку друзей у него не было, приходил в редакцию и время от времени давал понять, что пишет некий особенный исторический роман. И он, Редактор, одобрительно кивал.

Несколько дней спустя он позвонил Сокольникову. «Давай поговорим, Алеша», — предложил как мог спокойно и ровно. «Нет», — отозвался тот и положил трубку.